Уве­ли­че­ние чис­лен­но­сти бед­ных – это гло­баль­ный про­цесс, свя­за­н­ный с тек­то­ни­че­ски­ми из­ме­не­ни­я­ми в са­мой струк­ту­ре за­ня­то­сти на­се­ле­ния, ко­то­рые, есте­ствен­но, не обо­шли и Рос­сию. Тем не ме­нее пра­ви­тель­ство оце­ни­ва­ет это не про­сто как про­б­ле­му, а как угро­зу, с ко­то­рой не­об­хо­ди­мо бо­роть­ся. Но как?

«Ди­вер­сан­ты те, кто не пла­тит этим лю­дям»

В по­след­ние ме­ся­цы боль­шин­ство ма­к­ро­эко­но­ми­че­ских по­ка­за­те­лей сви­де­тель­ству­ют о вы­хо­де Рос­сии из кри­зи­са, но один из них по-­пре­ж­не­му оста­ет­ся в от­ри­ца­тель­ной зо­не. Речь идет о ре­аль­ных до­хо­дах на­се­ле­ния, ко­то­рые па­да­ют тре­тий год под­ряд – с мо­мен­та об­валь­ной де­валь­ва­ции руб­ля в кон­це 2014-­го. Един­ствен­ным уте­ше­ни­ем в этом пла­не мо­жет быть то, что ско­рость па­де­ния до­хо­дов яв­но за­мед­ли­лась: на­при­мер, ес­ли за пе­р­вые пять ме­ся­цев про­ш­ло­го го­да они сни­зи­лись на 4,8%, то за тот же пе­ри­од те­ку­ще­го толь­ко на 1,8% (дан­ные Рос­ста­та).

Три го­да – до­ста­точ­ный срок для то­го, что­бы сра­бо­тал за­кон пе­ре­хо­да ко­ли­че­ства в ка­че­ство. Не­сколь­ко дней на­зад гла­ва Счет­ной па­ла­ты Та­тья­на Го­ли­ко­ва за­яви­ла, что в пе­р­вом квар­та­ле 2017-­го ко­ли­че­ство гра­ж­дан РФ, на­хо­дя­щих­ся за чер­той бед­но­сти, со­ста­ви­ло 15% на­се­ле­ния, или 22 млн че­ло­век. Это су­ще­ствен­но боль­ше, чем по­ка­за­те­ли 2016 го­да, ко­г­да бед­ных в Рос­сии на­с­чи­ты­ва­лось 19,8 млн че­ло­век.

Вы­сту­п­ле­ние Го­ли­ко­вой – лишь част­ный слу­чай в це­лой се­рии вы­ска­зы­ва­ний пред­ста­ви­те­лей фе­де­раль­ной вла­сти по про­б­ле­ме бед­но­сти. Оче­вид­но, что она ста­но­ви­т­ся для ру­ко­вод­ства стра­ны кри­ти­че­ски ва­ж­ной. К при­ме­ру, ми­нистр эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия Ма­к­сим Оре­ш­кин на­з­вал ее «се­рьез­ной угро­зой для эко­но­ми­че­ско­го ро­ста» (от его пред­ше­ствен­ни­ка – Алек­сея Улю­ка­е­ва – та­ких вы­ска­зы­ва­ний ожи­дать бы­ло сло­ж­но). А гла­ва Мин­про­м­тор­га Дми­т­рий Ман­ту­ров пе­чаль­но кон­ста­ти­ро­вал рост спро­са на то­ва­ры с низ­ки­ми по­тре­би­тель­ски­ми свой­ства­ми, при­ве­дя крас­но­ре­чи­вые ци­ф­ры: на ры­н­ке мо­ло­ка до­ля фаль­си­фи­ка­та оце­ни­ва­ет­ся в 20%, а на ры­н­ке ры­бы – до 50%.

Что­бы хоть как-то сдер­жать па­де­ние ре­аль­ных до­хо­дов, пра­ви­тель­ство анон­си­ро­ва­ло ряд мер, на­прав­лен­ных на под­дер­жа­ние са­мой уяз­ви­мой груп­пы на­се­ле­ния – лю­дей с за­р­пла­та­ми ни­же про­жи­точ­но­го ми­ни­му­ма (ПМ), ко­то­рый на дан­ный мо­мент со­став­ля­ет 9,7 ты­ся­чи руб­лей. Зар­пла­ту на уро­в­не МРОТ (7,5 ты­ся­чи руб­лей) сей­час по­лу­ча­ют 4,9 млн рос­си­ян, но в мае пре­мьер-­ми­нистр Дми­т­рий Мед­ве­дев по­о­бе­щал, что в бли­жай­шие два го­да про­и­зой­дет по­вы­ше­ние МРОТ до ПМ. Эта ме­ра не­сет в се­бе ряд «под­вод­ных ка­м­ней» и бу­дет весь­ма за­трат­ной (по оцен­ке Мин­тр­у­да, для по­вы­ше­ния за­р­плат бюд­жет­ни­кам по­тре­бу­ет­ся 25 млрд руб­лей), но про­б­ле­му бед­но­сти ре­шит лишь ча­сти­ч­но. Зна­чи­тель­ная часть тру­дя­щих­ся в РФ по­лу­ча­ют за­р­пла­ту, не силь­но пре­вы­ша­ю­щую ПМ, при­чем да­же в тех от­рас­лях, где, ка­за­лось бы, низ­ких за­р­плат в при­н­ци­пе быть не дол­ж­но.

«Ди­вер­сан­ты те, кто не пла­тит де­нег этим лю­дям», – за­явил в на­ча­ле го­да ку­ри­ру­ю­щий «о­бо­рон­ку» ви­це-­пре­мьер Дми­т­рий Ро­го­зин, ко­м­мен­ти­руя при­чи­ны бра­ка при сбор­ке дви­га­те­лей ра­кет-­но­си­те­лей «Про­тон-М». Ока­за­лось, что ра­бо­чие пред­при­я­тий, вы­пус­ка­ю­щих эти ра­ке­ты, по­лу­ча­ли по 10–15 ты­сяч руб­лей в ме­сяц.

Те­перь как на За­па­де

Исто­рия с «Про­то­на­ми» – весь­ма по­ка­за­тель­ный слу­чай для яв­ле­ния, ко­то­рое эко­но­ми­сты и со­ци­о­ло­ги тру­да на­зы­ва­ют «сверх­но­вой бед­но­стью».

«Это бед­ность при на­ли­чии ста­биль­ной ле­галь­ной ра­бо­ты, – по­яс­нил га­зе­те ВЗГЛЯД про­фес­сор ВШЭ Дми­т­рий Ев­ста­фьев. – На на­чаль­ном эта­пе эко­но­ми­че­ско­го ро­ста та­кая бед­ность по­ро­ж­да­ет дис­пер­с­ность за­ня­то­сти, то есть стре­м­ле­ние к под­ра­бо­т­кам, в том чис­ле и на кор­ру­п­ци­он­ной ос­но­ве. В бюд­жет­ной сфе­ре это не­из­бе­ж­но при­во­дит к се­рьез­ным про­б­ле­мам – и по ка­че­ству сер­ви­сов, и по со­ци­аль­ным от­но­ше­ни­ям. Од­ним из при­з­на­ков усу­губ­ле­ния про­б­лем с «дис­пер­с­ной за­ня­то­стью» яв­ля­ет­ся те­куч­ка ка­д­ров в об­ра­зо­ва­нии и ме­ди­ци­не».

«Фе­но­мен бед­но­сти ра­бо­та­ю­ще­го на­се­ле­ния, с ко­то­рым се­го­д­ня стал­ки­ва­ет­ся об­ще­ство, за­клю­ча­ет­ся в том, что боль­шин­ство боль­ше не мо­жет ка­че­ствен­но улуч­шить свое по­ло­же­ние и по­вы­сить уро­вень бла­го­со­сто­я­ния, – под­твер­ж­да­ет кол­ле­га Ев­ста­фье­ва по ВШЭ, до­цент Па­вел Ро­дь­кин. – Но про­б­ле­ма за­клю­ча­ет­ся не толь­ко в уро­в­не за­р­плат, па­де­нии ре­аль­ных до­хо­дов на­се­ле­ния или ро­сте ин­ф­ля­ции, а, пре­ж­де все­го, в стре­ми­тель­ном со­кра­ще­нии со­ци­аль­но­го сек­то­ра. Тот же Все­ми­р­ный банк, ко­то­рый про­г­но­зи­ру­ет по­сте­пе­н­ное сни­же­ние уро­в­ня бед­но­сти в Рос­сии в 2017–2019 го­дах за счет за­мед­ле­ния ин­ф­ля­ции и ро­ста до­хо­дов, ни­как не свя­зы­ва­ет свои дан­ные с по­ка­за­те­ля­ми раз­ви­тия со­ци­аль­ной сфе­ры в ви­де ка­че­ствен­но­го мас­со­во­го об­ра­зо­ва­ния, ме­ди­ци­ны, до­су­га и про­че­го».

В­се это на удив­ле­ние на­по­ми­на­ет эпо­ху бре­ж­нев­ско­го «за­стоя», ко­г­да «бес­плат­ное» об­ра­зо­ва­ние и – в осо­бен­но­сти – здра­во­о­хра­не­ние ста­ли при­хо­дить в упа­док бук­валь­но на гла­зах, а жиз­нен­ной фи­ло­со­фи­ей тру­дя­щих­ся ста­ла не­безыз­ве­ст­ная фор­му­ла «вы де­ла­е­те вид, что нам пла­ти­те, а мы де­ла­ем вид, что ра­бо­та­ем». По боль­шо­му сче­ту, в та­кой же си­ту­а­ции ока­за­лись и те «сверх­но­вые бед­ные», ко­то­рые офи­ци­аль­но тру­до­устро­е­ны, но при су­ще­ству­ю­щих усло­ви­ях опла­ты тру­да ра­бо­та ста­ла для них фор­маль­но­стью. С той лишь раз­ни­цей, что в со­вет­ские вре­ме­на за «не­тру­до­вые до­хо­ды» мо­ж­но бы­ло по­лу­чить ре­аль­ный уго­ло­в­ный срок, а се­го­д­ня вла­сти с этим не то что­бы сми­ри­лись, но хо­ро­шо по­ни­ма­ют мас­штаб про­б­ле­мы.

З­на­ме­ни­тое вы­ска­зы­ва­ние ви­це-­пре­мье­ра Оль­ги Го­ло­дец о том, что го­су­дар­ство име­ет пред­став­ле­ние о тру­до­устрой­стве лишь 48 млн че­ло­век, а осталь­ные «не­по­нят­но, где за­ня­ты, чем за­ня­ты, как за­ня­ты», по­ло­жи­ло на­ча­ло по­пы­т­кам вы­ве­сти са­мо­за­ня­тых из те­ни, но по­ка что эти уси­лия ма­ло к че­му при­ве­ли. Упол­но­мо­чен­ный по пра­вам пред­при­ни­ма­те­лей при пре­зи­ден­те Бо­рис Ти­тов при­вел та­кие дан­ные: за пе­р­вые три ме­ся­ца двух­лет­них «на­ло­го­вых ка­ни­кул», объ­яв­лен­ных для са­мо­за­ня­тых, бы­ло по­да­но все­го 40 уве­до­м­ле­ний о по­лу­че­нии это­го ста­ту­са.

Но не сто­ит ду­мать, что все эти яв­ле­ния ха­ра­к­тер­ны ис­клю­чи­тель­но для Рос­сии. «Рос­сий­ское об­ще­ство се­го­д­ня пе­ре­жи­ва­ет все те же про­б­ле­мы в ви­де то­таль­ной за­кре­ди­то­ван­но­сти, ро­ста без­ра­бо­ти­цы, не­ра­вен­ства и бед­но­сти, что и в за­па­д­ном ми­ре», – под­чер­ки­ва­ет Па­вел Ро­дь­кин. То есть «сверх­но­вая бед­но­сть» – яв­ле­ние гло­баль­ное, и свя­за­но оно, пре­ж­де все­го, со стре­ми­тель­ным уве­ли­че­ни­ем чис­лен­но­сти так на­зы­ва­е­мо­го пре­ка­ри­а­та – лю­дей, не име­ю­щих по­сто­ян­ной за­ня­то­сти. Сам тер­мин ввел в обо­рот ан­г­лий­ский эко­но­мист Гай Ст­эн­динг, ав­тор кни­ги «Пре­ка­ри­ат. Но­вый опас­ный класс», ко­то­рая бы­ла из­да­на на мно­гих язы­ках, вклю­чая рус­ский.

Од­ной из глав­ных при­чин взры­в­но­го ро­ста этой груп­пы, как под­чер­ки­ва­ет еще один зна­ме­ни­тый за­па­д­ный ин­тел­лек­ту­ал – аме­ри­кан­ский со­ци­о­лог Рэн­далл Кол­линз, яв­ля­ет­ся но­вая вол­на тех­но­ло­ги­че­ско­го за­ме­ще­ния тру­да, толь­ко те­перь ма­ши­ны вы­тес­ня­ют не ра­бо­чих с фаб­рик, а сред­ний класс из офи­сов. Исто­ри­че­ски воз­ни­к­но­ве­ние сред­не­го клас­са бы­ло свя­за­но как раз с не­об­хо­ди­мо­стью ку­да-то деть осво­бо­див­ши­е­ся ра­бо­чие ру­ки в про­мы­ш­лен­но­сти, но что де­лать, на­при­мер, с бы­в­ши­ми бан­ки­ра­ми, на ме­сто ко­то­рых при­шли ко­м­пью­те­ры, по­ка не при­ду­ма­ли.

Вот по­че­му ко­ли­че­ство сво­бод­ных ва­кан­сий на рос­сий­ском ры­н­ке тру­да да­же во вре­мя кри­зи­са оста­ет­ся ста­биль­но вы­со­ким (что, кста­ти, весь­ма удив­ля­ет ту же Го­ло­дец): же­ла­ю­щих ра­бо­тать за пред­ла­га­е­мые эти­ми ва­кан­си­я­ми день­ги най­ти сло­ж­но – про­ще пой­ти в по­лу­ле­галь­ные та­к­си­сты или стро­и­те­ли. И на­и­боль­ший риск здесь, опять же, в пе­ре­хо­де ко­ли­че­ства в ка­че­ство: на­ко­п­ле­ние кри­ти­че­ской мас­сы пре­ка­ри­а­та или усло­в­но за­ня­тых мо­жет иметь са­мые тя­же­лые со­ци­аль­ные по­след­ствия.
«Во­прос в том, что­бы сверх­но­вая по­ст­кри­зис­ная бед­ность не ста­но­ви­лась за­стой­ной, – го­во­рит Ев­ста­фьев. – Это про­и­зо­ш­ло, на­при­мер, в США и при­ве­ло к «дет­рой­ти­за­ции» ва­ж­ных в со­ци­аль­ном и ци­ви­ли­за­ци­он­ном смыс­ле про­стран­ств. Те же ма­лые го­ро­да Не­чер­но­зе­мья не ме­нее под­вер­же­ны «дет­рой­ти­за­ции», не­же­ли «р­жа­вый по­яс» Сред­не­го За­па­да в США. Итог по­ня­тен – ви­зу­а­ли­зи­ро­ван­ный со­ци­аль­ный рас­кол об­ще­ства. Для «сверх­но­вых бед­ных» зна­ко­вым во­про­сом яв­ля­ет­ся во­прос борь­бы с кор­ру­п­ци­ей и огра­ни­че­ния рос­ко­ше­ство­ва­ния эли­ты, хо­тя эти два ко­м­по­нен­та как раз не име­ют пря­мо­го от­но­ше­ния к до­стат­ку «сверх­но­вых бед­ных».

По мне­нию Ев­ста­фье­ва, в та­кой си­ту­а­ции при­о­ри­те­том для вла­сти дол­ж­но стать сти­му­ли­ро­ва­ние за­ня­то­сти по од­но­му – ос­но­в­но­му ме­сту ра­бо­ты, что, по­ла­га­ет он, яв­ля­ет­ся «при­з­на­ком со­ци­аль­но­го здо­ро­вья». Од­на­ко это­го ма­ло.

«Бо­роть­ся с бед­но­стью мо­ж­но толь­ко че­рез раз­ви­тие до­сту­п­но­го и вы­со­ко­ка­че­ствен­но­го (не пу­тать с «вы­со­ко­эф­фек­тив­ным») со­ци­аль­но­го сек­то­ра», – под­чер­ки­ва­ет Ро­дь­кин. Од­на­ко, по его мне­нию, это­го пра­к­ти­че­ски не­воз­мо­ж­но до­бить­ся в ра­м­ках су­ще­ству­ю­щей се­го­д­ня не­о­ли­бе­раль­ной по­ли­ти­ки. «Та­ким об­ра­зом, – ре­зю­ми­ру­ет он, – ре­ше­ние про­б­ле­мы бед­но­сти воз­мо­ж­но толь­ко при из­ме­не­нии со­ци­аль­но-­эко­но­ми­че­ской мо­де­ли на со­ци­аль­но ори­ен­ти­ро­ван­ную, а это, в свою оче­редь, гро­зит идео­ло­ги­че­ским кри­зи­сом рос­сий­ско­го ка­пи­та­лиз­ма, ка­ким он сло­жи­л­ся по­с­ле 1991 го­да. Ведь бед­ность яв­ля­ет­ся си­сте­м­ным усло­ви­ем то­го со­ци­аль­но-об­ще­ствен­но­го устрой­ства, ко­то­рое бы­ло про­воз­гла­ше­но как «воз­вра­ще­ние в ци­ви­ли­зо­ван­ный мир». Се­год­ня Рос­сия пы­та­ет­ся все­ми си­ла­ми со­хра­нить об­ще­ство по­треб­ле­ния, те­ряя при этом глав­ный ко­м­пе­н­са­тор­ный ме­ха­низм в ви­де со­ци­аль­но­го го­су­дар­ства, а де­гра­да­ция со­ци­аль­но­го сек­то­ра во мно­гом по­в­то­ря­ет путь США. Од­на­ко мо­дель об­ще­ства по­треб­ле­ния при­хо­дит к ис­чер­па­нию, по­ро­ж­да­ет со­ци­аль­ных уро­дов, на­при­мер в ви­де пре­ка­ри­а­та, ве­дет к эко­но­ми­че­ско­му и со­ци­аль­но­му кри­зи­су».

Так ли все пло­хо?

Есть, впро­чем, и бо­лее пра­г­ма­ти­ч­ные оцен­ки, в све­те ко­то­рых си­ту­а­ция вы­г­ля­дит не столь пе­с­си­ми­сти­ч­но. «Ос­но­в­ной до­вод тех, кто от­ме­ча­ет рост бед­но­сти, сво­ди­т­ся к па­де­нию по­ка­за­те­ля сред­них ре­аль­ных до­хо­дов на­се­ле­ния, – за­явил га­зе­те ВЗГЛЯД не­за­ви­си­мый ана­ли­тик Алек­сандр По­лы­га­лов. – Но здесь есть два ню­ан­са, на ко­то­рые ну­ж­но об­ра­тить вни­ма­ние. Во-­пе­р­вых, на­до смо­т­реть не на до­ход от­дель­но­го че­ло­ве­ка, а на до­ход до­мо­хо­зяй­ства, осо­бен­но ес­ли со­в­ме­ст­ным ве­де­ни­ем хо­зяй­ства за­ни­ма­ет­ся се­мья из не­сколь­ких по­ко­ле­ний. Учeт по­доб­ных ве­щей имен­но по ин­ди­ви­дам, а не по до­мо­хо­зяй­ствам – это ро­до­вая трав­ма всей со­вре­мен­ной эко­но­ми­че­ской ста­ти­сти­ки, ведь да­же на тео­ре­ти­че­ском уро­в­не эко­но­ми­че­ским аген­том яв­ля­ет­ся до­мо­хо­зяй­ство, а не ин­ди­вид. Во-в­то­рых, очень сло­ж­но учесть все не­фор­маль­ные ви­ды за­ра­бо­т­ка, ко­то­рые мо­гут ни­как не от­ра­жать­ся в ста­ти­сти­ке. По­это­му я бы не стал го­во­рить о том, что ко­г­да ре­аль­ные до­хо­ды па­да­ют, бед­ность де­мон­стри­ру­ет пря­мо-та­ки за­ш­ка­ли­ва­ю­щий ро­ст. Ско­рее, речь идет о не­ко­то­ром пе­ре­рас­пре­де­ле­нии со­во­ку­п­но­го до­хо­да на­се­ле­ния в поль­зу не­фор­маль­ных ис­точ­ни­ков, и его по­ка не мо­жет уло­вить ста­ти­сти­ка».

Тем не ме­нее ло­ги­ка это­го рас­су­ж­де­ния пол­но­стью укла­ды­ва­ет­ся в опи­сан­ную вы­ше со­ци­о­ло­ги­че­скую мо­дель: не­фор­маль­ные до­хо­ды рас­тут по­то­му, что «клас­си­че­ско­го» тру­да – с пол­ной за­ня­то­стью – ста­но­ви­т­ся все мень­ше, ли­бо же уро­вень его опла­ты па­да­ет так силь­но, что че­ло­ве­ку во­лей-­не­во­лей при­хо­ди­т­ся ис­кать под­ра­бо­т­ки.

«Не­ко­то­рые за­яв­ле­ния чле­нов пра­ви­тель­ства эле­мен­тар­но про­ти­во­ре­чат друг дру­гу, – про­дол­жа­ет По­лы­га­лов. – На­при­мер, ко­г­да за­яв­ля­ет­ся о су­ще­ствен­ных успе­хах в де­ле сни­же­ния те­м­пов ин­ф­ля­ции, а по­том чуть ли не че­рез за­пя­тую го­во­ри­т­ся о па­де­нии ре­аль­ных до­хо­дов, ко­то­рые пред­став­ля­ют со­бой но­ми­наль­ные до­хо­ды с по­прав­кой как раз на ин­ф­ля­цию. По­лу­ча­ет­ся од­но из двух: или у нас где-то кто-то мас­со­во сни­жа­ет но­ми­наль­ную за­ра­бо­т­ную пла­ту ра­бо­т­ни­кам, или те це­ны, на ко­то­рые по­прав­ля­ют­ся но­ми­наль­ные до­хо­ды, не име­ют ни­че­го об­ще­го с це­на­ми, ис­поль­зу­е­мы­ми для рас­че­та по­ка­за­те­ля вро­де как сни­жа­ю­щей­ся ин­ф­ля­ции».

Тут, кста­ти, мо­ж­но вспо­м­нить, что пра­ви­тель­ство и ЦБ опе­ри­ру­ют не толь­ко те­ми по­ка­за­те­ля­ми ин­ф­ля­ции, ко­то­рые вы­ве­де­ны по фор­му­лам, но и та­кой ка­те­го­ри­ей, как «ин­ф­ля­ци­он­ные ожи­да­ния». По­след­ние хоть и на­хо­дят­ся сей­час на ис­то­ри­че­ски низ­ком уро­в­не чуть вы­ше 10%, в це­лом со­в­па­да­ют с ре­зуль­та­та­ми не­за­ви­си­мых опро­сов, ко­то­рые сви­де­тель­ству­ют: боль­шин­ство на­се­ле­ния по­ла­га­ет, что ре­аль­ная ин­ф­ля­ция в Рос­сии по-­пре­ж­не­му вы­ше 10%, а не при­б­ли­жа­ет­ся, как уве­ря­ют фи­нан­со­вые вла­сти, к за­вет­ным 4%.

О­пре­де­лен­ные со­м­не­ния в свя­зи с дан­ны­ми о рас­ту­щей бед­но­сти вы­зы­ва­ют и де­кла­ра­ции о ро­сте ВВП (по оцен­ке Ма­к­си­ма Оре­ш­ки­на, в этом го­ду он уве­ли­чи­т­ся при­мер­но на 2%). «Ре­аль­ный ВВП – это, по су­ти де­ла, и есть со­во­ку­п­ность ре­аль­ных до­хо­дов раз­ли­ч­ных эко­но­ми­че­ских аген­тов, – на­по­ми­на­ет По­лы­га­лов. – И ес­ли ре­аль­ные до­хо­ды на­се­ле­ния па­да­ют, то чьи же до­хо­ды рас­тут? До­хо­ды го­су­дар­ства, ко­то­рое ра­ди ре­ше­ния про­б­ле­мы де­фи­ци­та бюд­же­та пред­ла­га­ет по­вы­сить то один на­лог, то дру­гой? Или, мо­жет быть, на фо­не стаг­ни­ру­ю­щих или па­да­ю­щих цен на нефть ка­ким-то не­вы­яс­нен­ным спо­со­бом рас­тут ре­аль­ные до­хо­ды экс­пор­те­ров? Или же у нас рез­ко ста­ла рас­ти при­быль рос­сий­ских ко­м­па­ний? При этом раз­го­во­ры о бед­не­ю­щем на­се­ле­нии идут на фо­не дан­ных о ро­сте про­даж ле­г­ко­вых ав­то­мо­би­лей бюд­жет­ных ма­рок вот уже бо­лее по­лу­го­да. Не бы­ва­ет та­ко­го, что ВВП рас­тет, по­треб­ле­ние рас­тет, ин­ф­ля­ция па­да­ет, но при этом рас­тет бед­ность и со­кра­ща­ют­ся ре­аль­ные до­хо­ды на­се­ле­ния. Что-то в этом спис­ке ли­ш­нее: или рост бед­но­сти, или все осталь­ное. Ины­ми сло­ва­ми, ес­ли бед­ность у нас все же рас­тет, то то­г­да да­вай­те, по­жа­луй, пе­ре­смо­т­рим дан­ные по эко­но­ми­че­ско­му ро­сту и ин­ф­ля­ции».