Лотки в переходах, отделы в фешенебельных торговых центрах… Драгоценностями торгуют на каждом квадратном сантиметре. 70 — 80 процентов товара — примитивный ширпотреб из Индии, Китая, в лучшем случае Таиланда, который выдаётся за уральские камни.

Всё блестит, переливается. Где драгоценности, где стекляшки — кто знает… На развалах можно встретить крашеный камень, искусственный или просто синтетическую имитацию.

И только процентов десять изделий сделаны из натуральных камней. Спросишь продавца, откуда товар, — пожимает плечами. Или начинает бойко объяснять, что на Урале ценных минералов не осталось: всё давно добыто и продано. И возразить сложно...

Драгоценности — тоннами

Вообще-то, странно. Живём на Урале, а в камнях не разбираемся… Когда челябинские социологи провели опрос, оказалось, что отличить натуральный камень от подделки могут лишь десять процентов опрошенных.

Но даже опытный эксперт ценность бриллианта или рубина определяет не на глазок. У него целый комплекс приборов, включая микроскоп, спектроскоп, тестовые реактивы и так далее. Драгоценности завозят тоннами, значит, вероятность ошибки или надувательства поджидает на каждом шагу?

— Как-то пришла ко мне на экспертизу дама — вся на взводе, — рассказывает эксперт-геммолог (специалист по драгоценным и поделочным камням), в прошлом геолог и геофизик Олег ДЖУМАЕВ.

— Ей нужен был экспертный сертификат, чтобы пойти в суд. А дело вот в чём. Она купила в переходе аметистовые бусы, один раз надела — и любимая блузка стала фиолетовой. Я посмотрел: камень крашеный. Делается это просто.

Берётся обыкновенный белый кварц. Он бесцветный (молочного оттенка), пористый, достаточно твёрдый. При этом микропоры впитывают влагу как губка. Булькнули камешек в фиолетовую краску — сойдёт за аметист, булькнули
в зелёную — хризопраз.

Даму спрашиваю: — А сколько стоили бусы?

— 90 рублей.

— И вы хотите за эти деньги купить аметистовую нитку? Хорошо, что натуральный камень,
а не пластмасса!

— Значит, самая простая подсказка — цена?

— Если нет сертификата и вы не знаете специалистов, цена о многом говорит. Как-то на выставке увидел бусы из бирюзы за 120 рублей. Продавец уверял, что бирюза иранская, но это, конечно, была имитация.

Если помните, бирюза — поделочный камень, но ценный. Один из самых дорогих сортов — знаменитая иранская бирюза, которой украшен трон Ивана Грозного (Оружейная палата).

Она очень дорогая, по классификации идёт как драгоценный камень. А если продаётся на лотке и стоит три копейки, о чём говорить?

«Вторая Бразилия» под боком

— А как же уральские самоцветы? Ведь их добывали веками…

— Конечно. На Урале были открыты первые в России месторождения драгоценных металлов. У нас найдены первые алмазы. Недалеко от Миасса — самый крупный самородок золота весом 33 килограмма «Большой треугольник», который хранится в Алмазном фонде.

Знаменитый демантоид, зелёный гранат, тоже найден на Урале. Поначалу его перепутали с хризолитом, который похож по цвету. Но зелёный гранат — гораздо более ценный камень. Однако первое название — «уральский хризолит» — приклеилось очень прочно. В торговле оно используется до сих пор.

На Урале встречались рубины — не очень крупные, но с хорошими характеристиками. позже нашли сапфир ювелирного качества. Долгое время эталонными считались уральские топазы голубого, винного цвета.

Самое первое месторождение открыл приказчик Миасского завода Козьма Прутов. Копаясь в огороде, он нашёл «занорыш» — пустоту, где находились камни. Говорят, накопал 38 пудов голубых и золотистых топазов идеального качества, работу на заводе забросил. Эта копь так и называлась — Прутовская.

— До сих пор существует?

— Месторождение иссякло, топазы сейчас в основном привозные. Зато наш александрит по-прежнему считается лучшим в мире. Это очень редкий камень. Нашли его на знаменитых Малышевских месторождениях изумрудов.

Сначала даже не поняли, что за находка: из-за неяркого цвета его путали с бериллом (недозревший изумруд) и откидывали в сторону. Только с середины XIX века заметили, что неказистый на первый взгляд камень меняет цвет: при дневном освещении он зеленоватый, при свечах или лампах накаливания становится пурпурным, огненным.

Дамы его любили: к вечеру где-нибудь на балу украшения из александрита выглядели шикарно, хотя камни были одни и те же. Позже в Бразилии нашли второе месторождение александрита. Так что Западный Урал часто называют «второй Бразилией».

На Урале есть камни потрясающей красоты и редкости, очень ценные. Александрит стоит от двух до десяти тысяч долларов за карат, уральские рубины — по две-три тысячи, зелёный гранат оценивается в 100 — 110 долларов за карат. Между прочим, рубины экстра-класса стоят гораздо дороже, чем элитные бриллианты.

Шапка Мономаха  для Оружейной палаты

— Бывает, человек смотрит мою визитку и удивляется: «Вы врач?» Приходится объяснять: «Врач — это гематолог, а я геммолог - специалист по драгоценным камням».

— О вас говорят: «главный эксперт, единственный в городе»… Неужели такая редкая специальность?

— В советские времена я был геологом. Сначала окончил Миасский геолого-разведочный техникум. Потом поступил в Ленинградский горный институт, который считался базовым вузом геологического профиля и котировался выше факультета МГУ. Профессура у нас была мощная.

Иногда могли отменить занятие, потому что наш профессор читал лекцию в Сорбонне. Многие удивлялись, что я тогда не остался в Питере. Но я по-прежнему считаю, что грех жить на Урале и не заниматься камнем.

Правда, в 90-е годы было туго. Всё стало разваливаться, полностью прекратились полевые работы. Я ушёл в частный бизнес, с друзьями организовали камнерезную мастерскую. Девять лет без выходных, отпусков, без прибыли.

Из Эрмитажа не вылезали: делали копии на заказ, флорентийские мозаики. Публика, конечно, была специфическая: ни вкуса, ни представления, о чём мы говорим. Допустим, заказывает жене подарок.

Я показываю ларцы с мозаичными панно, интересные вазы, канделябры, объясняю: «Подобное можете увидеть в Эрмитаже». А человек мне в ответ: «Эрмитаж — это где?» К счастью, были и другие заказчики.

Для Оружейной палаты делали Шапку Мономаха, одно изделие для Эрмитажа, однажды письменный набор для Алексия II изготовили. Когда он приезжал в Челябинск, мы именной вензель ему выгравировали…

Помню, спустя пять лет предпринимательской деятельности мой бывший начальник по экспедиции сказал: «Олег, у меня есть «шестёрка». Возьми к себе хотя бы водителем».

— И всё же непонятно. Почему так мало специалистов?

— В советское время в нашей стране был единственный эксперт по драгоценным камням — Юлия Петровна Солодова. Она и сейчас главный геммолог, профессор Московской геологоразведочной академии, доктор наук.

До перестройки было просто: брюлики — для партийных боссов и цветные стекляшки — для народа. Потребности в геммологах не было. Вульгарные красные булыжники-кольца (по-другому не назовёшь) к рубинам отношения не имели.

Это синтетика, называется «вернелевский корунд», который ещё в 1877 году синтезировал француз Огюст Вернейль. Это был первый искусственный камень, придуманный человеком. Он имитировал рубин. Не все знают, что даже в антикварных изделиях XIX века можно встретить синтетику.

Люди приносят вещь, уверенные, что камень натуральный. А она копеечная, с искусственными вставками. Кстати, в Москве я учился у Юлии Петровны. Когда пришёл первый раз, она неожиданно сказала: «Наконец-то приехали с Урала!»

Канделябры по-царски

— Многие думают, что ювелиры, камнерезы — богатые люди.

— Это не так. Объясню почему. Да, они используют драгоценные камни и металлы, и стоимость готовых изделий бывает очень высока. В то же время ювелир работает как художник: стабильного заработка нет, больших заказов — тоже.

Не случайно из тех, кто участвовал в выставках в начале 90-х годов (это примерно 100 — 150 человек), только двое-трое продолжают это дело.

В наших реалиях сверхприбыли нет. Продавать металл оказалось значительно перспективней, чем творческая работа с уральским камнем. В Москве сейчас есть централизованная оптовая база, которую курируют индусы. Некоторые
украшения из «натурального камня» там стоят копейки.

Даже в Индию ехать не надо! Зачем же заниматься производством, повторять исторические вещи, ту же вазу и канделябры, выполненные из яшмы Кушкульдинского месторождения, хранящиеся в Эрмитаже… Авторские работы не могут быть дешёвыми по определению.

— Значит, мастера всё-таки остались.

— Конечно. Общепризнано, что русская огранка — лучшая в мире. И потом, уровень челябинских мастеров не хуже европейского. Мы ведь участвуем в выставках, видим, как работают зарубежные коллеги, сравниваем.

В прошлом году, например, участвовали в международной выставке, которая проходила в Европе. Россию представляли лучшие предприятия. очень много было немцев, австрийцев, итальянцев.

Они с восторгом рассматривали работы наших мастеров, выполненные из знаменитых уральских камней, изделия в стиле Фаберже. Поэтому странно слышать, когда дамы «высшего света» рассуждают: «Какие дизайнеры на Урале, какая ювелирка?! Вот в Париже мы видели, да в Мадриде в бутик заходили»…

Я считаю, мы вполне конкурентоспособны. Жаль только, наши проблемы не волнуют государство. Очень сложно бывает вывезти на выставку изделия из камня, тем более за границу.

На таможне за перевес такие суммы запрашивают, что лишний раз задумаешься: ехать или нет. Мы же не берестой занимаемся. Но этого никто не слышит: «Закон есть закон. Платите — и всё!» Поэтому появляются дамочки, которые на каждом углу заявляют, что в России они ничего покупать не будут.

Камень или стекляшка?

— Кто приходит на экспертизу?

— Самые разные люди. Начиная от бабушек, которые нашли что-то блестящее по дороге домой, людей, которым старенькое колечко досталось по наследству, и заканчивая некоторыми чиновниками, которые купили драгоценные камни где-нибудь на отдыхе в Куршавеле. Вопросов всегда два.

Первый: что это? Определить камень не так сложно и достаточно быстро. И стоит услуга недорого. Если приносят фианиты, имитации, стекляшки, экспертиза заканчивается на первом этапе.

Если более серьёзные камни, второй вопрос: сколько это стоит? И более длительная процедура. Чтобы сделать оценку, надо отдельно рассчитать стоимость всех камней, их параметры. Бывает, в колье — сто с лишним камней, и каждому надо выставить характеристики. Как ни странно, многие дамы обманываться рады.

Если камень оказывается искусственным, они с досадой говорят: «Лучше б я не приходила! И продолжала бы думать, что имею шикарное кольцо с рубином».

— А если не хочется идти к частнику?

— Государственных экспертных лабораторий так и не появилось. Поэтому ко мне обращаются и официальные структуры — банки, прокуратура,  когда предметы роскоши нужно проверить по более сложным взаимоотношениям.

Например, залоги, полученные банком. Даже если бриллиант настоящий, ценовая амплитуда может быть очень существенной — от 100 до 400 долларов за карат. Это распространённый обман, особенно в странах Юго-Восточной Азии.

Проверяешь подлинность — вроде не обманули, камень настоящий. При этом сапфир облагороженный (искусственный, но очень похож на натуральный), рубин «усилен» вытравливанием дефектов, у бриллиантов завышены характеристики.

Некоторые просят сертификат, но это не спасает. У меня целая коллекция уже накопилась. Чаще всего это цветные этикетки с красивыми ярлычками и вензелями. Но геммологическими сертификатами, к сожалению, они не являются.