Душа тянется к красивым вещам, помнит далекое — из детства и юности: звон новогодних бокалов, мелодию музыкальной шкатулки, шепот спрятанных в черный бархат футляра украшений. Эти одушевленные человеческой любовью вещицы, каждая со своей историей и своим характером, как ни странно, вспоминаются в самые важные моменты жизни. Загадка красивой вещи вечна, как тайна живого лица, реки или дерева. Каждый, в чьем детстве были причудливая бабушкина ваза, овальное зеркальце в старинной оправе или серебряная пудреница в виде раковины, затуманенная облаком пуховки, знает, что вещи — не просто вещи. В их хрупкой и в то же время прочной красоте отражаются желания, мечты, надежды людей, державших их в руках. В каждом доме есть свой подсвечник в виде сатира или крошечный флакон для духов, украшенный тончайшей паутиной драгоценной, сплетенной в узоры проволоки.

Жил такой флакон и у моей бабушки, потом у моей мамы. Столько лет я любовалась его рисунком, а не знала, что переплетение проволоки — особая ювелирная техника – имеет свое название. Это – скань. Странное, нежное слово впервые услышала я в старинном селе Красное-на-Волге. Тоже замечательное имя и место. Красное — от красоты. Все здесь исполнено большого значения и наполняет тебя ощущением значимости – причастности: и въезд на мост, который предваряет скромный дорожный указатель «р. Волга», и пышные леса вдоль дороги – костромские, в которых совершил свой подвиг Иван Сусанин и в которых берендеи нашли Снегурочку, перешедшую из фольклора в сказку великого костромича Александра Островского. И люди. С неторопливым волжским говорком. Доброжелательным остроумием. Чувством собственного достоинства, присущего мастерам. Веселые, языкастые, в основном - молодые.

Издавна жители Красного занимались главным образом одним ремеслом — ювелирным. Данная местность, обладающая особой энергетикой, производила чудодейственные изменения в человеческом организме: начинали глаза видеть красоту металла, а руки гнуть и резать проволоку, создавая из нее цветы, травы, жар-птиц с рябиновым глазом, походящих на ласковых деревенских петушков, и петушков, похожих на сказочных жар-птиц. С XVI века здесь использовали скань или филигрань. Селом Красное владели бояре Годуновы, которые склонности местных мастеров всячески поощряли. Конечно, украшения и безделушки, расписные серебряные тарелочки и золотые птички, вполне родственные изысканным западным и избыточным восточным собратьям, сильно от них отличались: сказочностью тем и мотивов, национальным орнаментом, русским духом. А как еще может быть в гуще костромских лесов?

В Красном около сотни частных мастерских, множество магазинов, а центр этого красочного изобилия — ювелирный завод. Живет в селе девять с половиной тысяч человек, включая стариков и младенцев. 1250 работает на заводе. Старый, почти столетний корпус, окружают здания помладше, проглядывают свежей розовой краской сквозь зелень деревьев. Производят здесь украшения из золота, серебра и цветных металлов. Производство! Завод в заводе – экспериментальный цех, повторяющий в миниатюре все операции других цехов. Вернее, предваряющий. Ведь здесь художники придумывают то, что потом завод будет производить массово, а мастера тщательно проводят все операции вручную, создавая образцы будущих изделий. В месяц их рождается около 30! То есть каждый день — новое изделие, пополняющее общий, и без того огромный ассортимент.

В село мастеров не зарастает народная тропа со всей России — место давно известное знатокам. Тянется нитка машин, которыми управляют профессионалы-оптовики и романтичные мужья красивых жен, готовые делать дорогие подарки. Привычны здесь и экзотичные для светского человека искатели красоты религиозной: запасаются утварью и окладами для православных церквей, а недавно мусульмане заказали серебряный оклад для Корана из скани, с эмалевыми вставками. В прошлом году глянувшуюся на питерской выставке сказочную композицию под названием «Репка» прицельно приехали купить патриарху Алексию в подарок на рождение… Эксклюзив.

А в основном завод поставляет продукцию в «Алмаз-холдинг», тот уже продает ее через сеть ювелирных магазинов, покрывающих всю страну. А заодно дает информацию мастерам: что сегодня пользуется спросом, сколько покупателей, которым по карману молодежные функциональные украшения авангардного дизайна, сколько ценителей, не бегущих за модой, а ценящих вечный идеал красоты.

На заводе есть свой музей. В стеклянных витринах — изделия, отразившие историю страны. Есть здесь традиционные шкатулки, стаканчики, стопки, серьги-брошки. Есть некогда модные подстаканники, серебряные — для семей побогаче, мельхиоровые и медные — для поездного пассажирского уюта. Есть впечатляющие спортивные кубки, олимпийские мишки, множество самых разнообразных предметов с государственно важной символикой. Есть совершенно «бесполезные» диковины в духе Левши: крошечный столик с самоварчиком, на котором открывается микроскопический краник. Чашечки-блюдечки, которые подцепить можно разве что тонюсенькой иглой. Впечатляют панорамы городов, изготовленные к юбилеям Костромы и Питера. Или сверкающий позолотой Храм Христа Спасителя с разноцветными мозаичными витражами, старинными фонарями и крошечными человечками в платье XIX века — чтоб зритель прочувствовал масштаб строения. Гордость музея — старая музыкальная шкатулка, в которой мужичок, залихватски закинув ногу за ногу, бренчит на балалайке, а девица в сарафане кружит в танце. Конечно, хорош огромный петух из скани, жарко растопыривший ажурные крылья. А рядом звенит снежным серебром холодная дева Снегурочка с кружевной птичкой на варежке.

Были в Красном и другие заводы - сельхозтехника, агрохимия, маслосырзавод, но не выдержали трудных времен. Ювелирное дело, проверенное веками, оказалось самым стойким. А самым проверенным, не снижающим качества — завод, который больше десяти лет назад, в кризисный момент, взяла под свое крыло компания «Алмаз-холдинг», став его главным акционером.

«Алмаз-холдинг» поставил серьезную задачу — сохранить численность персонала, обеспечить занятость местного народа. Один из крупнейших ювелирных заводов Советского Союза остался таковым и в России. Расчет компании был человечески прост: чтобы вещи нравились покупателям, они должны быть сделаны не только с профессиональным мастерством, но и с любовью. Чтобы удержать профессионалов, которых соблазняют частные фирмы-конкуренты, нужно, чтобы людям было хорошо. Значит — внимание социальной сфере. Детские сады, льготы, путевки, премии. А главное — если мастера посетило вдохновение, задумал он что-то свое, необычное, дивное, - не подгоняй, не жалей затрат, дай время и материалы. Ведь рождение вещи — как рождение ребенка. Раньше срока появляться ей опасно. Частники, которые гонятся за прибылью, чаще торгуют, чем творят. Они на такие жертвы, конечно, не пойдут. Невыгодно. Не понять им, что штучное изделие, произведение искусства, окупится. Слава мастеров — слава завода. Да и не только славой окупится – деньгами. Ведь слава — попрочнее рекламы. Икону в уникальном окладе, украшенном с избытком и вкусом самыми разными металлами и камнями, покупатели, дав немалую цену, купили прямо на последней выставке «Ювелир» в Москве. В Красное с выставки вернулись четыре диплома — в том числе за верность художественным традициям в сканно-филигранной технике и финифти. Заработки на заводе, может, и не такие большие, как у частников, зато стабильные, и отчисления на пенсионную страховку идут. А у кого руки хорошие, кто хочет заработать — зарабатывает, считает главный художник и начальник экспериментального цеха Татьяна Ивановна Халеева. До 20 тысяч в месяц набирается. И надбавки за тиражирование на заводе ввели — это значит, что художник за единственный экземпляр поболе выручит, чем за штамповку, пусть и высококачественную.

Здесь умеют «любить руками» и душой. Вы ошибетесь, если представите себе тихие уютные кабинетики и старичков с лупами в глазу. За длинными столами работают ловкие и сосредоточенные художники, ювелиры, монтировщики, граверы, вальцовщики, закрепщики, передающие друг другу одно и то же изделие. Бойкие девушки вроде бы обычными ножницами отстригают от золотых и серебряных пружин колечки — строго под определенным углом — и вяжут их в цепочки. Драгоценные металлы поражают неблагородной природной тусклостью. Как будто бы мелом покрыты. Чтобы они засияли, каждое колечко обтачивают и полируют специальными приспособлениями и пастами. «Если душу не вложишь — вещь не засияет!» – повторяют в цехах. Здесь гудят бормашины, работают напильники, шлепает пресс. Девушка-эмальер отправляет свеженарисованную икону в раскаленный зев печки - как пирожок на металлической лопате. Обжиг каждого слоя – при температуре 800 градусов! А до рисунка обжигается несколько раз «белок» – серебряная основа иконы, раз за разом покрываемая белой эмалью фона. В другом цехе к серебряному петушку приделывают какую-то деталь, поместив его прямо в огонь и превратив на минуту в феникса, трогательно растопырившего маленькие ножки. Раскаленный гребешок дыбом. На токарном станке между двумя вращающимися стержнями мастер обжимает металлический кружок, натягивает его на острие, придавая форму и на глазах превращая в половинку пасхального яйца. Красота делается вручную. Дело это непростое, но увлекательное. Та же скань — традиционное для Красного производство… Проволока может быть сплющенной и рифленой, имеет разную толщину. Сначала ее набирают на рисунок, изображенный на бумаге, – наносят, прихотливо плетя и отрезая нужные кусочки. Сцепляют их друг с другом, приклеивая к бумаге. Потом получившиеся кружева отделяют от основы и придают им объем — выгибают, превращают в конусы, шары, фрагменты крыльев. Потом накладывают фрагменты друг на друга, спаивают их…

Есть на заводе и умные машины. Лазер, подчиняясь компьютерной программе, наносит на золотые подвески рисунок — пурпур воссоединяется с синью, создавая новый, восьмой цвет радуги – цвет волшебства, как в фантастическом мире чудесников и гномов. Прогресс требует современных технологий и расширения производства. Много веков в Красном совершенствовали работу с металлами. В перспективе — поиски своего стиля в работе с камнями. Но прогресс прогрессом, а тепло передают только руки. Сколько бы ни мудрили современные умельцы, нет украшения красивее того, что существует в единственном числе.

Гендиректор Красносельского ювелирного завода Флун Фагимович — человек деловой, занятой и строгий. Но вопрос о том, что для него ювелирное дело, кроме как бизнес и куча хлопот, не застал его врасплох. Ответ был однозначным: праздник. «Ювелирное дело — одно из тех производств, которое соприкасается с искусством. Можно сказать ювелирное производство, а можно — искусство. Это возможность приносить людям радость. Ювелирное изделие — не предмет повседневного спроса. Любая ювелирная покупка — это событие. Потому мы очень уважительно относимся к нашим покупателям и считаем, что первая наша задача — это не получение прибыли, а удовлетворение потребности, тяги человека к красоте». А тягу к красоте можно удовлетворить только любовью. Семейная компания и диктует по-семейному теплые отношения между мастерами и продавцами, продавцами и покупателями.

Любуясь красносельскими ювелирными изделиями – вот этой мельхиоровой подставкой для яиц в виде цыпленка со смешным клювиком и хвостиком! или этими вот свадебными серебряными фужерами в витых розетках! – я невольно думала, что охотно прибавила бы их к родным вещицам, доставшимся мне от бабушки. И подарила бы своим детям.