В по­сел­ке го­род­ско­го ти­па Вер­ши­но-Да­ра­сун­ский в За­бай­каль­ском крае зо­ло­то до­бы­ва­ют уже пол­то­ра ве­ка. В со­вет­ское вре­мя на зде­ш­них руд­ни­ках тру­ди­лись за­клю­чен­ные и во­ен­но­п­лен­ные япон­цы, а по­с­ле рас­па­да СССР Вер­ши­но-Да­ра­сун­ский по­сти­г­ла участь боль­шин­ства рос­сий­ских мо­но­го­ро­дов: по­чти все шах­ты за­кры­лись, их ра­бо­т­ни­ков уво­ли­ли, лю­ди на­ча­ли уез­жать. Мно­гие из тех, кто остал­ся, вклю­чая под­ро­ст­ков и бюд­жет­ни­ков, те­перь за­ра­ба­ты­ва­ют тем, что не­за­кон­но про­ни­ка­ют в за­кры­тые шах­ты и про­во­дят там дни и не­де­ли, пы­та­ясь до­быть зо­ло­то. Кто-то из ко­па­те­лей бо­га­те­ет, кто-то — по­ги­ба­ет в шах­тах, ко­го-то са­жа­ют в тюрь­му или штра­фу­ют. Спе­ц­кор «Ме­ду­зы» Да­ни­ил Ту­ро­в­ский от­пра­ви­л­ся в Вер­ши­но-Да­ра­сун­ский и изу­чил, как со­вре­мен­ный част­ный зо­ло­той про­мы­сел воз­ни­ка­ет в по­пы­т­ках сбе­жать от бед­но­сти и раз­ру­хи.

Гла­ва пе­р­ва­я

Де­ти под зе­м­лей

И­но­г­да по­с­ле шко­лы пят­на­д­ца­ти­лет­ний Вла­ди­мир вы­хо­дит в бе­ре­зо­вую ро­щу и по тро­пин­ке до­хо­дит до хол­ма, на ко­то­ром сто­ит не­до­стро­ен­ная во­до­на­пор­ная ба­ш­ня. От­ту­да от­кры­ва­ет­ся вид на весь по­се­лок Вер­ши­но-Да­ра­сун­ский, и там хо­ро­шо ду­ма­ет­ся о бу­ду­щем. На ба­ш­не оран­же­вым бал­лон­чи­ком вы­ве­де­ны две на­д­пи­си: «Де­лай бо­м­бы, а не секс» и «АУЕ».

Как и мно­гие по­сел­ко­вые под­ро­ст­ки, Вла­ди­мир про­во­дит по­чти все сво­бод­ное вре­мя пы­та­ясь до­бы­вать зо­ло­то в за­кры­тых шах­тах. Пер­вый раз он по­пал ту­да, ко­г­да ему бы­ло 12, — его взя­ли в свою бри­га­ду отец и стар­ший брат. Маль­чик вос­при­ни­мал это как что-то обы­ч­ное — вро­де по­мо­щи в ого­ро­де. Ну­ж­но бы­ло тас­кать тя­же­лые ме­ш­ки с про­дук­та­ми для ра­бо­чих на со­т­ни мет­ров вниз, а по­с­ле — под­ни­мать на по­верх­ность еще бо­лее тя­же­лые ме­ш­ки с пе­с­ком, в ко­то­ром мо­г­ло най­тись зо­ло­то. Пер­вое вре­мя у Вла­ди­ми­ра силь­но бо­ле­ла спи­на, но по­том он при­вык. А ко­г­да ему ис­пол­ни­лось 15 лет, на­чал хо­дить в шах­ты сам — уже без стар­ших, с дру­зья­ми и од­но­клас­с­ни­ка­ми.

«Я не хо­чу всем этим за­ни­мать­ся, но ну­ж­но по­мо­гать се­мье, — рас­ска­зы­ва­ет Вла­ди­мир, дол­го­вя­зый под­ро­сток в май­ке с ве­се­лым при­н­том. — Ка­ж­дый раз, ко­г­да спус­ка­юсь, ду­маю о том, что мо­гу по­ги­б­нуть. Еще ча­ще — о том, что сесть за все это мо­ж­но. По­то­му что ра­бо­тать там без взры­в­чат­ки не­воз­мо­ж­но. А ес­ли пой­ма­ют со взры­в­чат­кой, то точ­но да­дут ста­тью по тер­ро­риз­му, ко­то­рая, на­вер­ное, лет на 15».

Боль­ше все­го Вла­ди­мир вол­ну­ет­ся, что по­па­дет под рейд за­бай­каль­ско­го ФСБ — они в Вер­ши­но-Да­ра­сун­ском слу­ча­ют­ся раз в не­сколь­ко ме­ся­цев. Ме­ст­ные пра­во­о­хра­ни­те­ли не об­ра­ща­ют на ко­па­те­лей ни­ка­ко­го вни­ма­ния — од­на из ос­но­в­ных са­мо­дель­ных што­лен на­хо­ди­т­ся в 150 мет­рах от по­ли­цей­ско­го участ­ка.

В це­лях без­о­пас­но­сти Вла­ди­мир и его од­но­клас­с­ни­ки но­сят с со­бой в шах­ты при­бо­ры для за­ме­ра уро­в­ня ме­та­на. «Мо­ж­но по­тра­вить­ся, и газ этот не все­г­да за­ме­ча­ешь, — объ­яс­ня­ет под­ро­сток. — По­это­му ни­кто не хо­дит в оди­ноч­ку. Ес­ли вдох­нешь силь­но, то на­чи­на­ют­ся гал­лю­ци­на­ции, рво­та, оне­ме­ние те­ла». Школь­ни­ки уве­ре­ны, что луч­ше хо­дить в шах­ты со взрос­лы­ми, ко­то­рые хо­ро­шо зна­ют все тон­не­ли и вы­хо­ды, но ча­ще спус­ка­ют­ся без них — что­бы не де­лить за­ра­бо­ток. «День­ги ну­ж­ны в ос­но­в­ном на раз­в­ле­че­ния, — уточ­ня­ет Вла­ди­мир. — Что ну­ж­но ка­ж­до­му под­ро­ст­ку? Ну ал­ко­голь в первую оче­редь. И что­бы в Чи­ту бы­ло на что съез­дить и там по­гу­лять».

Ча­ще все­го Вла­ди­мир и его дру­зья спус­ка­ют­ся под зе­м­лю (з­десь это обо­з­на­ча­ют гла­го­лом «у­хо­дить») сра­зу по­с­ле шко­лы — что­бы вы­лез­ти к на­ча­лу за­ня­тий на сле­ду­ю­щий день. «Ре­бя­та ча­сто за­сы­па­ют пря­мо на уро­ках, по­то­му что но­чи про­во­дят в шах­тах, — рас­ска­зы­ва­ет учи­тель­ни­ца шко­лы, в ко­то­рой учат­ся под­ро­ст­ки. — Один, са­мый бес­по­кой­ный, как стал спус­кать­ся, очень из­ме­ни­л­ся: стал спо­кой­ным и буд­то быст­ро по­взрос­лел. Я их про­шу толь­ко, что­бы они бы­ли осто­ро­ж­ны и на­де­ва­ли кас­ки».

И­но­г­да школь­ни­ки ухо­дят и на це­лые вы­ход­ные — так им уда­ет­ся за­ра­бо­тать по 10 ты­сяч руб­лей на ка­ж­до­го. «Мы хо­дим на па­ру дней, но зна­ем че­ло­ве­ка, ко­то­рый си­дит вни­зу уже ме­сяц, — рас­ска­зы­ва­ет Вла­ди­мир. — Это озна­ча­ет, что он на­шел очень хо­ро­шее ме­сто и, на­вер­ное, силь­но раз­бо­га­те­ет, под­ни­мет не­сколь­ко ми­л­ли­о­нов».

Дру­го­го до­су­га в Вер­ши­но-Да­ра­сун­ском, в ко­то­ром сей­час жи­вет око­ло 4 ты­сяч че­ло­век, осо­бен­но нет. Ко­г­да под­ро­ст­ки не спус­ка­ют­ся в шах­ты, они бро­дят по по­сел­ку, си­дят с пи­вом у во­ен­но­го ме­мо­ри­а­ла или в подъ­ез­де. Сбе­жать от этой уны­лой дей­стви­тель­но­сти, как рас­ска­зы­ва­ет Вла­ди­мир, не­м­но­го по­мо­га­ет ин­тер­нет — о­со­бен­но бес­плат­ное ки­но и ви­де­об­ло­ге­ры, а еще На­валь­ный, ко­то­рый раз­дра­жа­ет дру­зей толь­ко тем, что под­дер­жи­ва­ет ЛГБТ. «Го­лу­бые бе­ре­ты по всей стра­не нам не ну­ж­ны!» — го­во­рит Вла­ди­мир. «Но ты сам ско­ро бу­дешь го­лу­бым бе­ре­то­м!» — сме­ет­ся его од­но­клас­с­ник.

Вла­ди­мир дей­стви­тель­но хо­чет стать спе­ц­на­зо­в­цем ВДВ — ко­г­да ему ис­пол­ни­т­ся 18, он со­би­ра­ет­ся по­ско­рее уй­ти в ар­мию. Под­ро­сток счи­та­ет, что го­тов слу­жить в спе­цвой­с­ках — по­то­му что хо­дил в шах­ты и драл­ся на по­сел­ко­вых «стрел­ках» с ко­па­те­ля­ми из дру­гих рай­о­нов. У его од­но­клас­с­ни­ка те же пла­ны: он в шут­ку го­во­рит, что уехать из Вер­ши­но-Да­ра­сун­ско­го ле­г­че все­го дву­мя спо­со­ба­ми — пой­ти в ар­мию или сесть в тюрь­му.

«В Рос­сии сей­час ос­но­в­ная пе­р­с­пе­к­ти­ва — быть во­ен­ным, — раз­мы­ш­ля­ет он. — Квар­ти­ру да­дут, бу­дет ста­биль­но­сть. Но в ФСБ ид­ти не хо­чет­ся, толь­ко в вой­ска. Мы сле­ди­ли за Дон­бас­сом, но по­е­ха­ли бы ту­да толь­ко по при­ка­зу, но не на­е­м­ни­ка­ми. Это же ехать на смерть, ехать на­е­м­ни­ком — как тер­ро­ри­стом ид­ти. Я хо­чу ра­бо­тать на го­су­дар­ство, что­бы не бы­ло по­сто­ян­но ощу­ще­ния, что те­бя схва­тят до­ма но­чью».

По сло­вам учи­тель­ни­цы из шко­лы, где учат­ся под­ро­ст­ки, мно­гие из них го­то­вы спус­кать­ся как мо­ж­но глуб­же, про­би­вая не­об­сле­до­ван­ные ме­ста взры­в­чат­кой, — что­бы по­в­то­рить успех дру­гих ко­па­те­лей и ку­пить на за­ра­бо­тан­ное ав­то­мо­би­ли и до­ма. «Ни­кто здесь не хо­чет, что­бы все это за­кон­чи­лось, по­то­му что не бу­дет зо­ло­та — на­ч­нут­ся убий­ства, — по­яс­ня­ет она. — Из-­за шахт тут бо­лее-­ме­нее ста­биль­ность и все за­ня­ты». С ней со­гла­сен и жи­тель по­сел­ка, сын ко­то­ро­го про­во­дит в шах­тах по 20 дней в ме­сяц. «Ес­ли за­ва­лят окон­ча­тель­но, бу­дет го­лод, как в 1990-х, бу­дут, как и то­г­да, по­хи­щать со­бак и есть их, — го­во­рит он. — У ме­ня то­г­да три ов­чар­ки про­па­ло».

У­чи­тель­ни­ца и са­ма пы­та­лась до­бы­вать. Вме­сте с ди­рек­то­ром шко­лы они от­пра­ви­лись на за­бро­шен­ную фаб­ри­ку, где в со­вет­ское вре­мя пе­ре­ра­ба­ты­ва­ли ру­ду, спу­сти­лись в под­вал и на­бра­ли там че­ты­ре ме­ш­ка пе­с­ка, в ко­то­ром по­с­ле очи­ст­ки на­ш­лось не­сколь­ко гра­м­мов жел­то­го ме­тал­ла. «Ка­тор­ж­ни­ки, ссыль­ные, ки­тай­цы, мы — все де­ся­ти­ле­ти­я­ми тут ищут фарт, кто-то на­хо­дит, кто-то по­ги­ба­ет, то­же хо­те­лось по­про­бо­вать, — рас­су­ж­да­ет она. — Зо­ло­то всем здесь при­на­д­ле­жит, это на­ша зе­м­ля, не по­ни­маю, по­че­му его до­бы­чу кто-то мо­жет огра­ни­чи­вать или за нее на­ка­зы­вать».

Гла­ва вто­ра­я

По­се­лок тер­ми­тов

Е­же­д­нев­но в шах­ты под Вер­ши­но-Да­ра­сун­ским са­мо­сто­я­тель­но спус­ка­ют­ся око­ло ста жи­те­лей по­сел­ка. Объ­е­ди­нив­шись в бри­га­ды по че­ты­ре-­пять че­ло­век, они «у­хо­дят» на па­ру не­дель; мно­гие про­во­дят под зе­м­лей еще боль­ше. С со­бой они не­сут тя­же­лые рю­к­за­ки, что­бы на глу­би­не обо­ру­до­вать се­бе жи­лье — сбить из де­ре­ва кой­ки, по­ста­вить те­ле­ви­зо­ры с DVD-­про­и­г­ры­ва­те­ля­ми, обу­стро­ить кух­ню с чай­ни­ком и элек­тро­п­ли­т­кой.

Вы­хо­дят ко­па­те­ли из шахт обы­ч­но ран­ним утром. В раз­ных ча­стях по­сел­ка мо­ж­но уви­деть вы­ле­за­ю­щих из не­боль­ших ла­зов му­ж­чин в кас­ках, с рю­к­за­ка­ми и фо­на­ря­ми. На по­верх­но­сти они ча­сто оде­ва­ют­ся так же, как на глу­би­не, — хо­дят по по­сел­ку в ка­му­ф­ля­же, с пе­р­чат­ка­ми, тор­ча­щи­ми из кар­ма­нов. У не­ко­то­рых в ого­ро­дах сто­ят са­мо­дель­ные мель­ни­цы — что­бы пе­ре­ма­лы­вать най­ден­ную ру­ду.

У раз­ных ко­па­те­лей — раз­ные стра­те­гии. Од­ни спус­ка­ют­ся с са­мо­дель­ны­ми «дро­би­л­ка­ми» ис­кать но­вые жи­лы. Дру­гие, как учи­тель­ни­ца и ди­рек­тор шко­лы, на­би­ра­ют ме­ш­ки с «в­то­ря­ка­ми» — зо­ло­то­со­дер­жа­щим пе­с­ком от пре­ды­ду­щих ра­бот. Тре­тьи от­прав­ля­ют­ся в са­мые труд­но­до­сту­п­ные ла­зы по ве­рев­ке, от­би­ва­ют ло­мом или «дро­би­л­кой» ру­ду, со­би­ра­ют ее и по­чти сра­зу же вы­би­ра­ют­ся.

Ус­пе­ш­ные бри­га­ды ого­ра­жи­ва­ют под зе­м­лей «ры­б­ные» участ­ки: ста­вят ре­шет­ки, две­ри, ве­ша­ют за­м­ки. «Бы­ва­ет, идешь ту­да, где обы­ч­но до­бы­вал ма­те­ри­ал, но в тон­не­ле вне­за­п­но дверь, — рас­ска­зы­ва­ет один из ко­па­те­лей. — Сту­чишь в нее. Там спра­ши­ва­ют: кто? На­зы­ва­ешь­ся. Отве­ча­ют, что сей­час спро­сят у глав­но­го. Ну и не воз­вра­ща­ют­ся. Зна­чит — нель­зя».

Ка­ж­дый жи­тель Вер­ши­но-Да­ра­сун­ско­го зна­ет (и меч­та­ет по­в­то­рить) ис­то­рию двух­лет­ней дав­но­сти. То­г­да чет­ве­ро два­д­ца­ти­лет­них му­ж­чин за­бра­лись под зе­м­лю на не­де­лю и на­шли зо­ло­та на 22 ми­л­ли­о­на руб­лей. Те, ко­му ве­зет, как им, вкла­ды­ва­ют день­ги в квар­ти­ры в Чи­те и до­ро­гие ав­то­мо­би­ли; стро­ят особ­ня­ки на Ко­м­му­ни­сти­че­ской ули­це в са­мом по­сел­ке — и про­дол­жа­ют или са­ми до­бы­вать зо­ло­то, или ку­ри­ро­вать бри­га­ды. Пра­к­ти­че­ски ни­к­то, да­же раз­бо­га­тев, из Вер­ши­но-Да­ра­сун­ско­го не уез­жа­ет.

Не­смо­т­ря на раз­ру­ху и вне­ш­нюю бед­но­сть, по до­ро­гам по­сел­ка ино­г­да про­ез­жа­ют джи­пы Lexus GX 460 (от 3,5 ми­л­ли­о­на руб­лей), Infinity GX70 (от 2,5 ми­л­ли­о­на руб­лей), Hummer H2 (от 2 ми­л­ли­о­нов руб­лей). В по­след­нее вре­мя, ко­г­да в шах­ты ста­ло ухо­дить все боль­ше лю­дей, взле­те­ли це­ны и на до­ма: са­мый про­стой мо­жет сто­ить ми­л­ли­он руб­лей, дру­гие — в пять раз боль­ше. Как го­во­рят в по­сел­ке, ви­дишь де­ре­вян­ный за­бор — «че­ло­век бу­ха­ет», ки­р­пи­ч­ный — «ко­па­ет».

В ре­ги­о­наль­ной прес­се Вер­ши­но-Да­ра­сун­ский на­зы­ва­ют «по­сел­ком тер­ми­тов». По его тер­ри­то­рии дей­стви­тель­но раз­бро­са­ны де­сят­ки са­мо­дель­ных ла­зов и вхо­дов в шах­ты; один из них на­хо­ди­т­ся пря­мо в ого­ро­де на од­ном из част­ных участ­ков. Не­ко­то­рым штоль­ням боль­ше ста лет.

В 2000-х, ко­г­да из-­за за­кры­тия шахт без ра­бо­ты оста­лись око­ло двух ты­сяч че­ло­век (по­ло­ви­на на­се­ле­ния Вер­ши­но-Да­ра­сун­ско­го), лю­ди, что­бы вы­жить, на­ча­ли до­бы­вать зо­ло­то са­мо­сто­я­тель­но — вер­нув­шись к то­му, чем за­ни­ма­лись их пра­де­ды пол­то­ры со­т­ни лет на­зад. «Д­ля да­ра­сун­цев хо­дить под зе­м­лю за зо­ло­том — это обы­ден­но­сть, ну, не знаю, с чем срав­нить, это как го­род­ским цве­ток в клу­м­бе со­р­вать, — объ­яс­ня­ет один из ко­па­те­лей. — Тут и де­ти зна­ют, как до­бы­ва­ют зо­ло­то. Зо­ло­то­со­дер­жа­щий пе­сок про­се­и­ва­ешь во­дой, со­би­ра­ешь пе­с­чин­ки алю­ми­ни­е­вой ча­ш­кой, об­жи­га­ешь „аз­о­т­кой“».

«Л­ю­ди, ко­то­рые обы­ч­но бы­ли пья­ные, не­ря­ш­ли­вые, без все­го, те­пе­рь, ко­г­да на­ча­ли хо­дить, ку­пи­ли не­п­лохую оде­ж­ду, в до­мах де­ла­ют ре­монт, по­ку­па­ют та­ч­ки, — рас­ска­зы­ва­ет ме­ст­ный жи­тель Ма­к­сим Ар­сен­тьев. — Это здо­ро­во. Но ес­ли вла­сти пе­ре­ста­нут за­кры­вать на это гла­за, то у лю­дей ис­чез­нет по­след­няя на­де­ж­да».

Ко­м­па­ния, охра­ня­ю­щая руд­ни­ки в Вер­ши­но-Да­ра­сун­ском, оце­ни­ва­ла по­те­ри от де­я­тель­но­сти ко­па­те­лей в пол­тон­ны зо­ло­та в год — это при­мер­но 750 ми­л­ли­о­нов руб­лей в се­го­д­ня­ш­них це­нах. Источ­ник в ру­ко­вод­стве дей­ству­ю­щей шах­ты ска­зал «Ме­ду­зе», что под зе­м­лей оста­ет­ся боль­ше 150 тонн зо­ло­та, хо­тя точ­ных цифр ни­кто не зна­ет, а раз­вед­ка за­па­сов не ве­дет­ся. Врио гла­вы За­бай­ка­лья На­та­лья Жда­но­ва два го­да на­зад го­во­ри­ла о не­об­хо­ди­мо­сти за­ко­на о воль­но­при­но­си­тель­стве — в 2003 го­ду та­кой за­кон да­же при­ня­ли в пар­ла­мен­те, но Вла­ди­мир Пу­тин его не под­пи­сал и от­пра­вил на до­ра­бо­т­ку.

В 2017 го­ду Мин­при­ро­ды пред­ла­га­ло раз­ре­шить ин­ди­ви­ду­аль­ную до­бы­чу зо­ло­та на Ко­лы­ме, а уже в этом мар­те пред­ста­ви­тель За­бай­ка­лья в Со­ве­те Фе­де­ра­ции пред­ла­гал вве­сти в ре­ги­о­не па­тен­ты на до­бы­чу зо­ло­та — но по­ка все эти ини­ци­а­ти­вы не по­лу­чи­ли про­дол­же­ния. По фа­к­ту все ко­па­те­ли Вер­ши­но-Да­ра­сун­ско­го на­хо­дят­ся вне за­ко­на: до­бы­ча зо­ло­та част­ни­ка­ми за­пре­ще­на в Рос­сии с 1954 го­да; обы­ч­но ко­па­те­ли от­де­лы­ва­ют­ся ад­ми­ни­стра­тив­ны­ми штра­фа­ми за не­за­кон­ное про­ни­к­но­ве­ние в шах­ты, по­то­му что уго­ло­в­ная от­вет­ствен­ность на­сту­па­ет толь­ко при ущер­бе око­ло 1,5 ми­л­ли­о­на руб­лей — это це­лый ки­ло­грамм зо­ло­та по це­нам ску­п­щи­ков, ред­кий улов.

Д­ля борь­бы с ко­па­те­ля­ми вла­сти по­чти ка­ж­дый год за­сы­па­ют не­за­кон­ные вхо­ды в шах­ты. Не­сколь­ко раз их за­сы­па­ли с лю­дь­ми внут­ри, — впро­чем, об­хо­ди­лось без жертв: зо­ло­то­до­бы­т­чи­ки про­сто на­хо­ди­ли дру­гие ла­зы, что­бы вый­ти на по­верх­но­сть. В 2016 го­ду до­шло до от­кры­то­го кон­фли­к­та. Ко­г­да ру­ко­вод­ство дей­ству­ю­щей шах­ты «Ю­го-За­па­д­ная» по­пы­та­лось за­ва­лить не­за­кон­ные хо­ды, де­сят­ки ко­па­те­лей вы­стро­и­лись око­ло што­лен с ло­ма­ми и пи­ла­ми. На по­мощь вы­е­ха­ла слу­ж­ба су­деб­ных при­ста­вов, но да­ра­сун­цы по­ва­ли­ли де­ре­вья на пу­ти к по­сел­ку и раз­ло­жи­ли ши­пы на до­ро­ге. То­г­да в по­се­лок вы­з­ва­ли ОМОН.

Толь­ко по­с­ле это­го шах­ты уда­лось за­ва­лить. На сле­ду­ю­щий день их от­ко­па­ли — на это по­тре­бо­ва­лось пол­то­ра-д­ва ча­са.

Про­дол­же­ние: https://meduza.io/feature/2018/04/20/ne-budet-zolota-nachnutsya-ubiystva