— Во Владивостоке на экономическом форуме вы сказали, что создание ограночного предприятия с индийской компанией KGK Diamonds — это первый пилотный проект, но не единственный. С кем-то еще ведете переговоры по аналогичному проекту?
— С одной стороны, проявляют интерес и другие индийские партнеры, у которых уже есть опыт работы в России. С другой стороны, есть интерес и со стороны компаний, которые занимаются ювелирным производством. На мой взгляд, сейчас важно воплотить в жизнь пилотный проект, а желающие последовать успешному примеру всегда найдутся.
— Есть ли интерес со стороны российских огранщиков?
— Российские огранщики попали в очень непростую ситуацию из-за отмены с 1 сентября экспортной пошлины на алмазы в размере 6,5%. Она служила своеобразным барьером, который вынуждал алмазодобытчиков продавать камни не за рубеж, а внутри страны. Сейчас этот барьер снят, и рынок в некоторой растерянности, что будет дальше.
— Каков ваш прогноз?
— Полагаю, сегодня следует сосредоточиться на разработке компенсаторных механизмов, которые смогут поддержать российских огранщиков. В противном случае мы будем наблюдать сокращение переработки в России: компании, чтобы уцелеть в условиях отмены пошлин — а это фактически означает для них рост цены на сырье на 6,5%, — должны будут сужать ассортимент обработки и переходить в какие-то очень дорогие сегменты.
Соответственно, и у нас будет меняться структура сбыта. На сегодняшний момент внутренний рынок потребляет алмазного сырья от 10 до 15% ежегодно, а при изменении структуры он может сократиться до 5%. Нам придется реализовывать сырье на других рынках.
— Сколько новых ограночных предприятий может быть создано?
— Я думаю, что на Дальнем Востоке не только ограночные предприятия могут и должны создаваться. Здесь могут быть созданы и предприятия по производству ювелирных украшений. Открытие «Алросой» Евразийского алмазного центра на Дальнем Востоке заложило основу для создания целого алмазного кластера, который может включать как ограночные предприятия, предприятия по изготовлению ювелирных изделий, так и научные лаборатории.
Мы не исключаем, что в обозримом будущем здесь может быть налажено производство наших приборов Alrosa Dimond Inspector по детекции синтетических бриллиантов. Производителей алмазного сырья и серьезных ретейлеров очень беспокоит проблема подмесов, когда алмазы синтетического производства выдаются за природные. Крупнейшие игроки алмазно-бриллиантовой отрасли совместно с лабораториями GIA (Геммологический институт Америки) и HRD (Высший алмазный совет) уже заняты решением этой проблемы.
Эти приборы, разработанные российским государственным учреждением «Тиснум» по заказу «Алросы», способны выявлять бриллианты из синтетических алмазов и неалмазные имитации бриллиантов: фианиты, муссаниты и т. д. Мы с «Тиснум» совместно владеем патентом на данную технологию и анализируем возможность создания площадки по производству таких приборов в рамках дальневосточного алмазного кластера.
— Рассматривает ли «Алроса» создание своего ювелирного бренда?
— Нет, таких планов и переговоров нет.
— Недавно прошла приватизация 10,9%-ного пакета компании. Как вы оцениваете ее итоги?
— В тех непростых условиях, в которых она проводилась, наверно, можно сказать, что она прошла удовлетворительно. Те задачи, которые стояли, были выполнены. При слаженной работе инвестбанкиров, нашей работе и правительства.
— Кто приобрел самый большой пакет?
— Структура с точки зрения пакетов сохранилась. Просто появились еще два значительных инвестора — Катарский фонд и фонд Mubadala. Они сопоставимы по инвестициям с американскими инвесторами, которые вкладывались в приватизацию «Алросы» в 2013 году.
— Будет ли продаваться дополнительный пакет акций компании в размере 8%?
— Такие решения принимаются на уровне правительства и акционеров. Но я не думаю, что сегодня есть необходимость в дальнейшей реализации акций компании. С точки зрения пополнения бюджета у нас достаточно хороший денежный поток и чистая прибыль, у государства есть возможность использовать дивиденды компании.
— То есть сейчас не идет процесс поиска инвесторов на дополнительный пакет?
— Нет. Мне об этом ничего не известно. По крайней мере, мы в этом процессе не участвуем.
— Насколько создание Евразийского алмазного центра во Владивостоке поможет увеличить сбыт компании?
— Один из важных элементов нашей сбытовой политики — диверсификация каналов сбыта. Мы планируем удвоить объемы продаж алмазов в страны АТР: потенциал у этого рынка огромный, и до сих пор использовалась, в сущности, лишь малая его часть. Самые большие ставки делаются сейчас на Китай, Индию, Японию и Южную Корею — потребление бриллиантов и алмазов в этих странах растет, а конкуренция за удовлетворение этого спроса практически отсутствует. К 2018 году ежемесячный объем продаж в страны АТР может составить $14–16 млн.
— В какой перспективе реально удвоить продажи в страны АТР?
— Думаю, что поэтапно в перспективе пяти лет. Это адекватный потенциал, и над этим надо работать.
— Какие еще регионы вам интересны?
— Помимо стран АТР, сохранится Европа. Традиционный мировой центр по продаже и переработке алмазов — бельгийский Антверпен. Через Антверпен проходит около 80% всех алмазов, обрабатываемых и продаваемых в мире, торговый оборот алмазами и бриллиантами в этой стране доходит до $60 млрд в год. В числе его клиентов — Китай, Индия, Израиль, США. Однако транзит через Антверпен увеличивает стоимость продукции для клиентов. Прямые поставки могли бы снизить стоимость и увеличить объемы реализации. У стран АТР иной статус: это страны конечного потребления. Здесь одновременно осуществляется как переработка, так и потребление. Поэтому нам важно обеспечить с ними прямые каналы взаимодействия. Географическая диверсификация сбыта, начатая нами в 2010 году, будет продолжена.
Мы также будем работать над тем, чтобы увеличить объемы реализации алмазного сырья в США, будем взаимодействовать с теми компаниями, которые у нас уже покупают алмазное сырье, и искать новых клиентов.