Одним из заметных итогов прошедшего в январе Женевского салона высокого часового искусства (Salon de la Haute Horlogerie) стало возрождение японской темы как главенствующей в общем ориентальном направлении. "Японские" продукты в рамках салона показали и классические ювелиры, выпускающие драгоценные часы (Van Cleef & Arpels в серии Midnight "Японские сады"), и классические часовщики, например Vacheron Constantin. "Японское Возрождение", которое пришло на смену более расхожим китайским тематикам, поддерживает и титулованный британский ювелир Шон Лин. Его свежая и, как обычно, оригинальная драгоценная работа получила название Cherry Blossom, и ее сюжетом стали цветки сакуры.

Ювелирная линия Cherry Blossom состоит из колец, больших серег, серег-пуссет и подвесок. Все украшения выполнены из окисленного серебра или серебра позолоченного, а также из разноцветного перламутра, эмали и цветного жемчуга, из которых, собственно, и созданы эти священные для японской культуры цветы.

Итак, перед британским мастером драгоценностей стояла крайне сложная задача. С одной стороны, Шон Лин был обязан сохранить тот особенный японский медитативный дух в своих очередных украшениях. Эти драгоценные предметы должны были сохранить возвышенную созерцательность и стойкое умиротворение, исторически свойственные именно японскому ювелирному искусству.

Японские украшения принципиально отличаются от европейских. Драгоценность, рожденная в Японии, это все-таки вещь самурая, несмотря на то что времена самураев давно прошли. Драгоценность, рожденная в Японии, более закрыта, как бы погружена в себя, в то время как европейская дорогая штучка в большей степени ориентирована на зрителя, обращает на него внимание, заигрывает с ним.

Именно поэтому, обращаясь к японской тематике, европейские или американские ювелиры обязаны сохранять в своих предметах свойство интровертности. И Шон Лин смог выдержать этот непростой экзамен: кажется, что украшения Cherry сделаны настоящим японским мастером. Похожие на Cherry Blossom небольшие ювелирные вещицы и сегодня можно еще встретить в драгоценных антикварных лавках, сохранившихся в переулках фешенебельной блистательной Гиндзы.

С другой стороны, молодой модный британец был просто обязан дополнить японскую тему своими собственными идеями. Шон Лин, начинавший работать у покойного британского fashion-гения Александра Маккуина, хорошо известен пристрастием к цветочным сюжетам, а также к пыльным, мрачноватым, патинированным, словно выцветшим от времени палитрам.

Его украшения несовременные и театральные, они опасны. Агрессивная, хищная внутренняя динамика вещей Shaun Leane обязательно сковывается жесткой пластикой. Драгоценности Shaun Leane непременно снабжены каркасом, костяком (и лучший пример здесь — это цветочное колье, которое Шон Лин сделал два года назад для французского дома Boucheron). Драгоценности Shaun Leane всегда имеют решительную дизайнерскую форму, и в ней позволено гулять, словно на пронизывающем британском ветру, различным оттенкам и цветам.

Соединить, казалось бы, вовсе не совместимые театральность и медитативность, агрессивность и умиротворение лучшему ученику Александра Маккуина чудом удалось. И вот итог: его драгоценности Cherry Blossom — сложные, хищные, с массой острых углов, словом, унаследовавшие самые боевые качества исторических английских украшений. И с другой стороны, его драгоценности Cherry Blossom — текучие, окутывающие, с массой гладких поверхностей, сохранившие лучшие приметы японского ювелирного искусства.