Алмазодобывающая государственная АК "АЛРОСА" 21 июня проведет годовое собрание акционеров. В его преддверии президент АЛРОСА Сергей Выборнов в беседе с "Интерфаксом" подвел итоги года, поделился планами на будущее, рассказал о ситуации на мировом и российском рынках алмазов и ювелирной продукции.

- С этого года АЛРОСА реализует программу перехода с открытой на подземную добычу. Программа сама по себе недешевая – $3-4 млрд. С чем было связано такое решение?

- Мы сейчас фактически завершаем отработку месторождений открытым способом. Компания уже 50 лет занимается открытой добычей. Теперь мы объективно вынуждены постепенно переходить на подземную.

- Почему при этом было принято решение отказаться от такого способа добычи на Накынском рудном поле?

- Это не совсем так, потому что это новый проект. Мы практически полностью поменяли нашу горную команду. И одним из результатов их работы является решение о переходе на открытый способ добычи на Накынском рудном поле. Проект был полностью пересмотрен, и это позволит нам сэкономить около $1 млрд. только на строительных работах.

При открытом способе скорость отработки месторождения выше в среднем в три раза, здесь не идет речь о строительстве как таковом. Кроме того, себестоимость добычи на подземке выше приблизительно на 30%. Это все резко повышает эффективность и является для нас очень хорошим событием.

- Назовите, пожалуйста, соотношение собственных и заемных средств в этой программе, и на какой период она рассчитана?

- Соотношение я пока не берусь оценивать. Когда я говорю цифру $3-4 млрд, я даю некую "горную" оценку, сколько это примерно может стоить.

- Как отразится на финансовых показателях АЛРОСА программа по переходу на подземную добычу?

- Могу сказать, что 2009 год будет тяжелым. Но планами развития компании, утвержденными наблюдательным советом, это предусмотрено. Мы к этому готовы.

- Этот год последний, когда АЛРОСА может продавать алмазы в адрес De Beers. В связи с тем, что De Beers прекратит покупку драгкамней у АЛРОСА, как изменится сбытовая политика компании?

- Во-первых, я хочу сказать, что влияние решений Еврокомиссии (в 2008 г. в рамках требований Еврокомиссии, АЛРОСА может поставить De Beers драгкамней на $400 млн. против $500 млн. в 2007 г. – ИФ) на нашу сбытовую политику минимально. Я хочу вам напомнить, что суд у Еврокомиссии мы выиграли. И если бы мы хотели, то могли бы, конечно, продавать дальше сырье De Beers. Еврокомиссия, насколько я знаю, подала апелляцию, но юристы говорят, что шансы у них крайне невелики. Это с одной стороны.

С другой стороны, неправильно, когда компания АЛРОСА, вторая компания в мире по добыче, использует помощь или поддержку другой такой же компании. Это все понимают, и понимают в De Beers тоже.

- Как именно теперь будут выстраиваться отношения АЛРОСА с клиентами?

- Мы сейчас переходим на подземную добычу, и серьезно растут капитальные затраты и операционные расходы. Нам не нужны ценовые скачки, не нужно резкое падение и даже резкий взлет цен на сырье. Нам нужна стабильность.

Мы бы хотели понимать, что будет происходить с ценой. Для этого мы должны иметь так скажем длинные отношения, я бы назвал их даже не торговыми, а партнерскими, с ведущими, или ключевыми игроками на рынке.

- Что такое для АЛРОСА долгосрочные контракты? С кем они заключены?

- Это пяти-, десятилетние отношения с нашими клиентами. Мы, как вам известно, начали продавать напрямую наше сырье Tiffany.

В принципе ни один брэнд, ни одна ювелирная компания раньше не имела своих сырьевых специалистов. Tiffany первая пошла на этот шаг. Мы не так давно провели переговоры с ведущими американскими брэндами (я имею в виду ритейл прежде всего) о возможности прямых продаж..

- Ценовую сторону вопроса вы можете раскрыть?

- Я пока воздержусь давать формулу цены. Но это будет взаимовыгодная ситуация.

- Возвращаясь к Tiffany. Какую долю занимает АЛРОСА по поставкам сырья компании?

- Пока напрямую мы продаем небольшой объем. Понятно, что никто не хочет попадать в какую-то монопольную зависимость от нас, или от кого-то еще. И, конечно, эти отношения, несмотря на то, что мы объявили об этом год назад, нужно будет прописывать еще полгода-год.

- В США наблюдается падение спроса на ювелирные изделия с бриллиантами. Как это отразится на мировом рынке драгкамней?

- Ситуация там действительно специфична. Во-первых, США – это 60% сбыта бриллиантов. Во-вторых, там сейчас идет достаточно активное укрупнение игроков.

С одной стороны, там происходит процесс консолидации, что, конечно, хорошо. С другой – допущен целый ряд ошибок, прежде всего в сфере маркетинга.

Может быть, некорректно это оценивать горной компании, но тем не менее. Например, кольцо с бриллиантами вряд ли может стоить $50. Это точно не символ вечной любви или послание из глубин веков. Это счет из МакДональдса.

Считается, что дешевые изделия с бриллиантами – это попытка развить к ним "привычку". А что если это последние $50? Примерно такая история случилась в США с дешевыми ипотечными кредитами.

При этом хочу отметить, что с начала этого года, когда спрос розничных продаж ювелирной продукции в США стал падать, параллельно с этим цены на крупное и на качественное сырье повысились приблизительно на 35%.

- Существует ли угроза превращения бриллианта в ординарный потребительский товар, такой как кристалл Сваровски, например?

- Не думаю, что будут какие-то серьезные потрясения, которые настолько серьезно девальвируют потребительские ценности бриллианта. Да, американский рынок не стабилен. Однако растут альтернативные рынки: какое-то время назад Китай начал конкурировать с Индией по огранке. Затем сформировался местный спрос на изделия с бриллиантами, а маленький спрос в Китае – это весь спрос в России. И они достаточно бурно растут.

- Представляют ли угрозу для рынка синтетические алмазы?

- Я не считаю, что это угроза для природных алмазов. Себестоимость производства синтетики все время снижается. Она, я думаю, в конечном счете, приблизится к производству бижутерии и займет эту нишу.

Никто не сможет обманывать клиентов и продавать синтетический камень по цене натурального.

Вы же не сможете гордиться тем, что у вас на руке кольцо с 15-каратным синтетическим камнем. Вы это будете скрывать. И раз так, то никто не будет платить за такой 15-каратник так, как за природный.

- Эксперты говорят о наличии неконтролируемого стока у непрофессиональных участников рынка, сформированного на кредитные деньги, прежде всего, Банка Индии. Представляет ли это угрозу для рынка?

- Индийские компании, благодаря специфике законодательства, могут брать займы у банков под залог сырья или бриллиантов.

У всех участников рынка есть ощущение, что большая часть денег, которая была получена в виде кредитов, пошла совсем не в алмазный бизнес, а, например, в недвижимость. Естественно, никому бы не хотелось, чтобы эта масса бриллиантов, или сырья вышла на рынок, скажем, когда банки будут фиксировать убытки.

Конечно, с рынком ничего драматического не произойдет. Но это проблема, которую надо решать, и в будущем иметь возможность от этих рисков как-то избавляться.

- А на российском рынке ювелирной продукции что сейчас происходит?

- Российский сегмент ювелирного рынка, кстати, тоже растет. Наши люди стали понимать, что загадочные бутики около вокзала, где написано "бриллианты со скидкой 50%" – это что-то не то.

И растущий средний класс, – мы это видим по нашим опросам, – начинает действительно приобретать вкус к этим изделиям. Господин Леваев (Лев Леваев, израильский предприниматель, один из "королей" мирового алмазного бизнеса – ИФ), например, недавно принял решение о резком расширении своей сети магазинов до 150, если я не ошибаюсь. Это означает одно – ювелирный бизнес поверил в серьезность тенденции роста потребительских возможностей среднего класса.

- Уточните, пожалуйста, соотношение внутренних и внешних поставок АЛРОСА?

Примерно 50% на 50%. Однако следует понимать, что так называемый внутренний российский рынок алмазного сырья – понятие весьма условное. По сути, он никакой не российский. Мы же прекрасно видим своих покупателей. Очень часто за российскими игроками стоят иностранные деньги. Российские огранщики не могут в наших банках, в соответствии с законодательством, закладывать сырье и получать кредит. Поэтому используется труд российских огранщиков, но собственники и деньги часто не российские.

- Исключения здесь есть?

- Исключение, может быть, составляет смоленский "Кристалл", но если внимательно посмотреть на эту группу, там кроме "Кристалла" действуют еще 5 или 6 СП с иностранным участием.

Нам все равно, кто у нас клиент – государство или частные компании. Сложилась четкая тенденция: подавляющее большинство наших российских клиентов, кем бы они ни были, просят все больший процент сырья для них вывозить на экспорт. Это то сырье, которое нерентабельно для огранки в России.

- Если De Beers все-таки получит возможность вести добычу в РФ, речь идет о Верхотинской алмазной площади, как вы относитесь к ее появлению на российском рынке?

- Я нормально к этому отношусь. Гораздо больше вопросов вызывают нефтяники в качестве алмазодобытчиков, например (НК "ЛУКОЙЛ", Archangel Diamond Corporation и De Beers, намерены реализовать совместный проект в Архангельской области, крайний срок его реализации – 31 декабря 2008 года – ИФ). А De Beers – уважаемая горная компания, которая, на мой взгляд, совершенно незаслуженно лишилась роли регулятора. От этого страдает весь рынок. Так что у нас есть основания для продолжения сотрудничества с De Beers.

- То есть в планы входит реализация совместного проекта?

- Если говорить о Верхотине, то там, в принципе, нет другой альтернативы. Любой, кто придет на это месторождение, обречен на "дружбу" с АЛРОСА, потому что все экономически выгодные решения в области логистики и энергетики – наши. Точнее, базируются на наших инфраструктурных мощностях. А строительство еще одной независимой энергетической составляющей или дороги – это очень дорого и экономически не выгодно. Конечно, к нам придет собственник. Вернее, уже пришел.

- Вы уже обсуждаете сотрудничество? Можно ли говорить, что проект из двухстороннего становится постепенно трехсторонним?

- На самом деле пока ничего не случилось. Сейчас появляется новое законодательство, и теперь компании с иностранным участием, работающей в сфере стратегических национальных интересов, а это алмазодобыча, необходимо получить разрешение правительства. Когда они его получат – я не знаю. Пока еще нет нормативной базы, подзаконных актов. Это произойдет, я думаю, не очень быстро.

Верхотинское – очень непростое месторождение. Не думаю, что предложенный проект по его разработке открытым способом является реальным. Это, скорее всего, подземка.

- АЛРОСА достаточно широко присутствует на Африканском континенте. Какие вы видите перспективы для компании в этом регионе? Что уже сделано и что планируется сделать?

- Мы в Африке намного больше диверсифицированы, чем в России. Это алмазодобыча, два проекта – ГРО "Катока" и "Луо – ГРО "Камачия-Камажику", новый успешный проект "Каколу" в сфере геологодобычи.

Кроме того, мы недавно ввели в строй гидростанцию на реке Шикапа, а также ряд объектов инфраструктуры.

Мы провели предварительные переговоры с правительствами Анголы и Намибии о строительстве еще, возможно, двух гидростанций.

- Вы планируете самостоятельно реализовывать этот проект?

- Это некий консорциум с участием АЛРОСА, ВЭБа и "Ленгидропроекта". Существует два потенциальных объекта – на реке Кунена, это граница Анголы и Намибии, второй проект – река Оранжевая, граница Намибии и ЮАР.

Этот проект важен еще и с геополитической точки зрения, поскольку южный регион Африки страдает от дефицита энергомощностей. Как известно, в начале года были двухнедельные отключения в ЮАР всех предприятий горнодобывающей отрасли из-за какого-то урагана.

- А интерес к Конго связан исключительно с алмазами, или нет?

Конго – страна, которая интересна, прежде всего, с точки зрения алмазодобычи. Конфликты там почти кончились, а наш проект "Катока" находится на севере Анголы на границе с Конго, и мы сейчас рассчитываем получить лицензию на геологоразведку в южных районах этой страны.

Конго, как и другие страны Африки, испытывает энергодефицит. Мы обладаем хорошим опытом строительства гидроэнергетических объектов в различных климатических условиях: в Африке, на вечной мерзлоте в Якутии. Мы внесли предложения и договариваемся о строительстве ГЭС в провинции Катанга.

- Энергопроект в Африке достаточно масштабный. Есть уже оценка его стоимости и запланированные показатели энергомощностей?

- Сейчас мы ведем речь о двух станциях мощностью в 240 и 150 МВт. Мы также рассчитываем в случае выхода на эти объекты на участие в их акционерном капитале, как это было в Анголе.

- Как развивается заявленная ранее тема с диверсификацией бизнеса АЛРОСА? Планируете ли вы вернуться к сделке с "Полюсом"?

- Когда об этом говорил Алексей Кудрин, имелся в виду более стратегический подход, когда риски алмазного бизнеса хеджировались бы в других отраслях.

Сейчас происходит урегулирование отношений между главными акционерами "Полюса". Я уверен, что оно когда-нибудь произойдет, и тогда мы, может, и вернемся к этому вопросу.

А пока мы стоим в стороне и ждем.

- Если допустить, что Металлоинвест-РусАл-Норникель консолидируются, будет ли смысл в присоединении к этому альянсу АЛРОСА? Ведь у BHP Billiton или Rio Tinto есть алмазная составляющая, то есть для создания реального мирового лидера в горнодобывающей отрасли участие АЛРОСА было бы логичным.

- У АЛРОСА самая высокая в России концентрация капитала – 90 % и они у государства. Если говорить об альянсе то в этом случае произойдет размыв этой доли. Насколько это правильно – я не знаю. Круче залоговых аукционов.

Кроме того, синергия между группой металлов "Норильского Никеля" и алмазами не очевидна.

- Насколько актуально сейчас говорить на тему IPO? Когда ждать размещения?

- Пока на данном этапе вопрос проведения IPO не обсуждался на корпоративном уровне. То есть ни наблюдательный совет, ни правление этот вопрос не рассматривали.

Другое дело, что формально в разговорах акционеры эту возможность не отрицают. Но пока нет ни одного корпоративного решения, которое выводило нас на начало пути.

- Расскажите о новых проектах АЛРОСА в области геологоразведки, которые вы уже начали прорабатывать?

- Любая горная компания должна иметь успешный компонент на рынке геологоразведки. Это будущее компании, и рынок всегда смотрит на это, и кредиторы тоже.

За последние 10 лет в алмазном бизнесе не было открыто ни одного нового месторождения. Отсюда автоматически следует вывод, что ни один из игроков не имеет нормальной разведки.

Единственная компания, которая является исключением – АЛРОСА, и то только последние, наверное, месяцев девять.

Мы в феврале прошлого года серьезно увеличили более чем на 15% финансирование геологоразведки и создали новую, четвертую экспедицию "Арктическую". Наши геологи уверенны, что перспективы очень хорошие.

Сейчас мы уже можем говорить о двух новых трубках с очень большой вероятностью алмазов ювелирного качества. Ни в Африке, ни в Канаде, ни в Австралии, пока ничего подобного не происходит.

- Во сколько, на данный момент, оцениваются запасы алмазов АЛРОСА?

- Если брать суммарные запасы, то это порядка $109 млрд. Это лучшие запасы, но я еще раз повторяю, что пока цены на алмазы и на бриллианты не позволяют экономически эффективно добыть все эти $109 млрд. Но цены будут расти.

- Расскажите о существующих трендах на алмазы и бриллианты. Каков ваш прогноз цен на мировом рынке алмазов и бриллиантов?

- Я уверен, что будут расти в цене бриллианты хорошего качества и крупные бриллианты. В то же время надо понимать, что размер бриллианта совсем не связан с качеством. Если кто-то нашел, например, 500-каратный алмаз, то это еще не значит, что из него будет какой то фантастический выход.

Как я уже говорил, становится все меньше и меньше ресурсов. При этом создается искусственный спрос на сырье. Сейчас африканцы создают национальную гранильную промышленность. А на самом деле на континент приходят те же самые игроки – из Израиля, Бельгии, и строят новые фабрики. Только старые – никто не закрывает.

Это создает искусственный рост потребления сырья, чтобы было, что гранить местным жителям. В результате, появляются бриллианты сомнительного качества, и, во-вторых, возникают стоки, которые плохо контролируются.

Я думаю, что будет четкая тенденция к консолидации ведущих игроков.

- Очевиден минус отсутствия регулятора. Конкретная работа в этом направлении ведется?

- Если брать страны по добыче в каратах, то на первом месте – Россия. Это, конечно, АЛРОСА.

Так получается, что мы начинаем играть если не ведущую роль, то одну из ведущих ролей. С одной стороны это хорошо, с другой – оснований претендовать на это, мягко говоря, не много.

Я считаю, было бы правильным 20-30 ведущим мировым компаниям производителям и потребителям алмазного сырья задуматься о создании на рынке некой консолидированной регулирующей силы. Этот рынок надо держать в руках, иначе он развалится по частям.