Золочение как особое средство украшения внешнего и внутреннего убранства храмов и дворцовых ансамблей применяется уже несколько веков. Торжественность и парадность придаст оно также фасаду и интерьерам Большого дворца реконструируемого сегодня Государственного историко-архитектурного и ландшафтного музея-заповедника “Царицыно".

C 19 февраля в позолотной мастерской ООО “Спецстройдекор М" началось золочение листовым сусальным золотом гипсового декора потолков и сводов дворцовых парадных залов. Общая площадь отделки составит более 600 квадратных метров.

Кессоны Малого зала уже смонтированы, на выходе оставшаяся часть заказа для потолка Большого зала, десюдепорты (настенные панели), декоративные накладки, фигуры барельефов Гениев воинской славы, деревянная сень и кокошник для обрамления мраморной статуи Екатерины Великой. Тяги для подчеркивания контура окон и дверей будут делаться на месте.

По словам директора ООО “Спецстройдекор М" Галины Анатольевны Климовой, на каждый фрагмент ушло не менее двух недель.

Классическая технология золочения отработана временем. Сначала на гипсовую или деревянную декоративную основу позолотчики многократно наносят специальные эмали и лаки. После этого поверхность обрабатывается лаком “мордан", затем приступают к золочению тонкими пластинками сусального золота 960-й пробы.

Мне было чрезвычайно интересно наблюдать, как мастер с помощью специальной широкой кисти – лампемзели – осторожно перемещает из книжечки лист драгоценного металла на подушку позолотчика, разрезает на фрагменты нужного размера и формы. В опытных руках они ложаться без морщин, один на другой с перехлестом в несколько миллиметров.

Все материалы, применяемые ООО “Спецстройдекор М" для подготовки поверхности под позолоту, имеют паспорта на соответствие ГОСТу, так как от качества подготовительных работ зависит долговечность позолоты. Работы у позолотчиков много. Несколько человек уже постоянно находятся на объекте, дорабатывают отделку, чтобы не было видно стыков больших фрагментов орнаментов. В Большом зале их количество гораздо меньше, чем в Малом зале.

- Галина Анатольевна, есть ли у вашего коллектива, выполняющего заказ для дворца, ощущение сопричастности к дворцовой жизни, к чему-то великолепному, хотя за окном у большинства далеко не царская жизнь?

- Есть, конечно. Почему всегда завидуют реставраторам? Да потому, что они работают с красивыми вещами. Причем получают их в руки порой никакими, а выходят они в красивом, почти первозданном виде. Удовольствие невероятное!

Навсегда запомнилось, как мы работали с Сольвычегодским историко-художественным музеем (Архангельская область), реставрировали строгановские кресты храма XVIII века. Они попали к нам в совершенно руинированном состоянии, покрытые ржавчиной. Наш медник Александр Иванович Морозов (между прочим, 6-го разряда – таких в Москве осталось четыре человека) их многократно очищал, ошкуривал, промывал. Оттого, что металл от времени был немного изъеден, как символ намоленной старины в позолоте остались неровности, и вид получился великолепным. Мы на кресты налюбоваться не могли.

Для Сольвычегодского музея мы золотили также подкрестные яблоки и иконы.

Это – один из немногих заказов, после выполнения которого нам пришло письмо из Сольвычегодского музея со словами благодарности и сообщением, что на поднятие обновленных крестов собрался весь город. (Когда их сняли для реконструкции, в городе пошел шум: мол, советские времена возвращаются). Новые старые кресты вызвали огромный положительный резонанс. Такой отклик очень приятен. Это была работа для души!

– Какие заказы можете вспомнить еще?

- Перечислять можно долго, потому что сегодняшняя фирма организовывалась как иконостасная мастерская.

Тогда, в 90-е годы, храмы как раз стали отдавать церквам, их законным владельцам, и мы сделали несколько иконостасов.

Потом во многих храмах неожиданно перестали относиться к иконостасам как к недвижимым памятникам архитектуры. Так, в храме, выстроенном в стиле “барокко" (конец XVI-го – начало XVII века), может стоять иконостас более позднего времени, но не может – более ранний. Согласитесь, это логично!

Однако в связи с тем, что иконе стало уделяться больше внимания (тенденция коснулась не только священников, но и художников), она стала считаться в храме основной. Чем икона старше, тем более почитаема. И все стали отходить от логики декора конкретного храма, восстановления иконостасов в своем историческом облике.

Когда же изредка случалось исключение, я при сдаче всегда благодарила настоятеля и спонсора реставрационных работ за то, что они дали возможность сделать такую великолепную работу – восстановить иконостас в том первозданном виде, в котором он должен был быть. И когда в одном храме экскурсовод, показывая на наш иконостас, сказал: “Это работа старых мастеров, теперь так делать не умеют…", – похвала показалась невероятной! О нас он просто не знал.

– С каким настроением работает ваша мастерская сейчас?

- Настроение замечательное. Но, к сожалению, на всех объектах позолотчики уходят из сложных интерьеров последними. Поэтому все, что здесь накопилось, – недоделки, недоработки, нехватка времени, – расхлебывают они.

Это неправильно, ибо последняя отделка – самая тонкая работа, а на нее, как правило, не хватает времени.

Мы работали на многих больших объектах: в Московском Кремле, в филиале Большого театра, сооружениях, находящихся под эгидой Правительства Москвы… Ситуация везде одна и та же.

– Как ее переломить?

- Это невозможно. Единственный вариант – всем подрядчикам действовать совместно, стараясь не портить работу друг друга. Мы делаем один общий заказ и должны получить один общий результат.

– Есть ли в “Царицыно" понимание друг друга?

- На каждом объекте очень тяжело переходить от общестроительных работ к архитектурно-художественным. Всегда жду этого момента, когда меняется состав фирм, работающих в зале.

Когда начинается отделка, мы все спешим, но есть моменты, которые просто не имеем права нарушить: поспешив один раз, можешь получить скверный результат. Люди увидят именно его, а не вентиляцию или слаботочные системы, увидят декор, который поспешили сделать. Сегодня мы стараемся, но без непозволительной торопливости..

Я, например, понимаю, что электрики, вентиляционщики, работающие здесь до отделки, обычно не вникают в наши тонкости. Но вот, например, представитель завода 㦺 ДОК НМ", занимающийся помимо прочего оконной столяркой, понял необходимость открывать окна, потому что в зале очень влажно, несмотря на то, что им это вообще не надо. Я очень признательна Николаю Григорьевичу Гапоненко за понимание.

С фирмой же “Агей-7", отвечающей сегодня за интерьеры главных залов Большого дворца, мы работаем около 15 лет. Были практически на всех серьезных объектах столицы. Ее руководитель – Владимир Андреевич Агейченко – человек с тонким вкусом, хорошими знаниями, очень работоспособен. К “Царицыно", вижу, он относится чрезвычайно ответственно. И у него очень сильная фирма, она выполняет заказы на самом высоком уровне среди московских организаций такого профиля. Независимо от ситуации, мы всегда стараемся друг другу помочь.

– Какие цехи есть сейчас в Вашей фирме?

- Помимо позолотной мастерской есть столярная мастерская, а также есть резчики по дереву. Мы занимаемся теми же задачами, что присущи иконостасному производству: деревянными конструкциями самого иконостаса, столяркой (делаем иногда церковную мебель, киоты, аналои), занимаемся резьбой по дереву и собственно отделкой, в том числе позолотой.

В “Царицыно" мы наиболее востребованы как позолотная мастерская, хотя у нас есть заказ и по столярке – делаем сень над троном Екатерины Великой в виде сквозной резьбы.

- Галина Анатольевна, что главное для Вас в позолотчике?

- Чтобы он был хорошим человеком. Если у человека неплохие руки, кстати, таких большинство, если он терпелив, обучаем, понимает поставленную задачу, умеет слушать, то научить его позолотному делу не представляет труда.

Надеюсь, что когда-нибудь осуществлю идею организовать в старших классах обучение нашему делу детей с пороками развития. Ребята, заканчивающие школу для умственно отсталых, далеко не все имеют тяжелые диагнозы, но у них, как правило, хорошие руки.

У нас же очень много храмов, в которых постоянно есть работа по интерьерам, и есть мысль трудоустроить туда этих детей. Надо не просто, обучив, “копить" их в мастерской, а выпускать дальше – на работу.

-Зачем Вам это?

- Хочется. Я уверяю, что идея не касается налоговых льгот. К великому сожалению, выпускники подобных школ трудоустраиваются трудно. Если удастся об этом поговорить с Патриархией, думаю, выйдет неплохо.

Для воплощения идеи в жизнь нужна новая мастерская. Ищу. Не хочу обращаться за помощью, обременять кого-то. Если я что-то придумала, я должна сама в это вложиться.

– Мы правильно посчитали, что общая площадь позолотных работ в “Царицыно" равна 600 квадратным метрам?

- Знаете, решения по многим позолотным работам принимаются по ходу дела. А потому цифры еще меняются. Мы, например, замечательно сотрудничаем с генпроектировщиком “Моспроект-2".

Мне сотрудники задали вопрос: “А когда все в “Царицыно" будет сделано, мы это увидим?"

– Что ответили Вы?

- Конечно, мы же оттуда уйдем последними. Но я помню одну неприятную для меня историю, когда сдавалась церковь Влахернской иконы Божией Матери в Кузьминках: были пригласительные билеты на освящение, на него явилось много праздных людей. А вот нашего белокаменщика, пришедшего с внуком, внутрь не пустили… Сколько бы мы ни работали, а мы там делали два боковых иконостаса, я не видела его настоящего лица: оно всегда было в белокаменной пыли, он работал на совесть. Но пригласительный ему не достался. Простояв за забором, мастер с внуком ушли домой…

Я все время думаю, когда же у нас начнут уважать людей, которые что-то делают руками? Человека труда! Как это ни банально звучит, но люди, занимающиеся производством материальных ценностей, всегда остаются за бортом.

От невнимательного отношения общества к рабочим, мастерам не остается людей, которые хотят работать руками. Нет уважения к работе, нет уважения к труду, поэтому люди и не идут в профессиональные производственные организации.

– Где Вы научились такой философии ведения бизнеса?

- Дело в том, что я тоже много времени провожу на работе. И какая здесь обстановка, чем дышат и о чем говорят в коллективе, мне не менее важно, чем стоимость очередного заказа.

Приходя на объект, чувствую себя цербером, всегда говорю другим: “У меня нет рабочих, у меня – мастера". Пока мои работают, я не дам их в обиду! Впрочем, мне и не за что их ругать. Мы трудимся с уважением друг к другу.

…Я пообещала своей фирме после завершения “Царицыно" поездку в Италию, во Флоренцию. Повезу самых опытных, именно они “вытаскивают" основной объем работы. Знаю прекрасно, что мне там с ними будет хорошо.