Гумеров Флун Фагимович, президент ювелирной компании “Алмаз-Холдинг”
Парламентские слушания 24 ноября 2005 г., Совет Федерации РФ

Уважаемые участники парламентских слушаний. После того, как В.И. Моспан сказал, что государственная Пробирная палата готова отказаться от государственной монополии? очень тяжело не приветствовать эти слова, но я должен указать на несколько несоответствий, которые не были отражены ни в докладе В.И. Моспана, ни в докладе В.Б. Радашевича, а именно: мы очень много говорим о либеризации пробирного надзора, каждый второй выступивший на первом Конгрессе участников ювелирного рынка России, проходившем в Костроме, говорил о проблемах, которые возникают при работе Пробирной палаты, и я хотел бы на них остановиться.

Какие это проблемы?

1. Сроки клеймения. Если для крупных предприятий, должен признать, Пробирная палата делает все возможное, чтобы клеймить за три дня, для малых и средних предприятий срок клеймения сегодня составляет от одной до двух недель. В.И. Моспан сказал, что Пробирная палата клеймит 20 млн. шт. в год, значит, это будет составлять в день 100 тыс. Но палата не может наладить выход этих 100 тыс. изделий в день. При клеймении 99 тыс. в день понимает ли пробирная служба, что сроки клеймения в этом случае будут стремиться к бесконечности?

Есть выход, который был озвучен В.И. Моспаном: надо однозначно отказаться от клеймения изделий из серебра, тем более они составляют львиную долю продукции. Государство дает печать нотариусу, который не имеет за душой ничего, и ни у кого не возникает вопросов — правильно ли это или нет, а предприятия, которые имеют имя, оборотный и основной капитал и несут ответственность перед обществом, почему они не могут ставить клеймо на изделия, стоимость которых составляет 15 рублей?

2. Малочисленное количество Пробирных инспекций и их филиалов. На всю Россию всего 20 инспекций. В таких крупных городах, как Ижевск, Казань нет инспекций. Я не говорю о малых поселках и аулах, где, если каждое изделие будет клеймиться, все мастера-ювелиры будут искать пробирную инспекцию или отправлять спецпочтой (2% в одном направлении и 2% в другом — это 5% себестоимости), а зачастую производители имеют 10-ти процентную рентабельность. Для нас золото — это как кирпич для строителя: мы берем кредиты, покупаем золото и зарабатываем деньги только за счет своего труда. Если у кого-то возникает мнение, что люди, связанные с золотом — это очень богатые люди, то это большая ошибка. Конечно, нужно увеличить количество пробирных инспекций на столько, на сколько это потребуется рынку.

3. Наличие ножниц: с одной стороны, производится 100% контроль, начиная от однограммовых изделий из серебра, стоимость которых составляет 7 рублей и, с другой стороны, практическое отсутствие контроля в розничной торговле. В 2004 г. Пробирная инспекция проконтролировала 1400 магазинов, при наличии 15 тыс. магазинов, зарегистрированных в Пробирной инспекции, а есть мнение, что их количество составляет 20 тысяч. Это показывает, что каждый магазин проверяется раз в 10 лет. Если розница знает, что со стороны Пробирной палаты, основного контролирующего органа, проверка производится раз в 10 лет, мы никогда не сможем бороться с нелегальным оборотом драгметаллов. А если контролируется 100% розничной торговли, тогда клеймение изделий из золота и серебра становится бессмысленным, потому что как только я попадаю за ворота склада — есть у меня клеймо или нет, никто не проверяет.

4. Серьезная фискальная нагрузка. Как я уже говорил, себестоимость изделий из серебра составляет от 15 до 20 рублей. Сегодня мы платим 1,5 руб. за клеймение, 1,8 руб. НДС — это составляет 10%. Но ведутся разговоры, что это бесконечно мало. Должен признать, и все руководители Пробирной палаты подтвердят — сегодня на анализ берется каждое десятое изделие. То есть получается — 15 рублей за изделие, и 100% себестоимости изделия идет на клеймение. Раздаются голоса: это мало! Всем понятно, чиновничий аппарат — это динозавр: чем больше его кормишь, тем больше он растет и тем больше его надо кормить. Я считаю, законодательно необходимо решить, что в течение 5-10 лет или хотя бы в течение трех лет оставить эти величины без изменения, особенно на серебро.

5. Излишнее администрирование, и, в первую очередь, когда мы отправляем изделия на экспорт. Мы сколько угодно можем говорить, что российское производство должно быть экспортно-ориентированным и импортозамещающим, особенно теперь, когда каждое второе изделие — импортное, когда контрабанда узаконена путем вывоза во внетаможенные зоны. Любая организация сегодня имеет возможность купить золото, вывезти, переработать в любой стране, где стоимость работы в разы ниже, чем у нас, завезти обратно и уплатить налоги только на стоимость работы. При этом мы не можем нормально экспортировать свои изделия, потому что мы два раза проходим через Пробирную палату: сначала через территориальные инспекции и затем через официальные пункты, а их единицы, перед пересечением границы. Там товар лежит от одной до трех недель. Это, конечно, приводит к срывам контрактов и удорожанию изделий. Я не говорю о том, что при учете и контроле золота на предприятиях государство установило нормы безвозвратных потерь. Существуют предприятия, где такие потери равны 1%, а есть где 7%. А если со стороны государства таких норм нет, какой смысл контролировать предприятия по поводу учета и хранения? Контролировать нереально и необходимо устранять такие нормы, потому что изделия разной сложности и это абсолютно бессмысленное занятие.

6. Практическое отсутствие контроля вставок со стороны Пробирной палаты. В себестоимости любого ювелирного изделия со вставками стоимость золота составляет от 20 до 30 долларов по абсолютной величине или 5-10%, при этом, чтобы подтвердить пробу золота, мы везем изделия в пробирную инспекцию, а характеристики бриллиантов, которые могут стоить от 100 до 1000 долларов, пишем сами. Наличие таких ножниц говорит о том, что пришло время проводить серьезные реформы и не бояться вводить полную отмену клеймения пробирным надзором. Это должен быть очень осторожный шаг, возможно, должен быть переходной период, и присутствовать нормальный консерватизм. Мы должны понимать — если российский покупатель будет знать, что государство не следит за пробой, появляется потребность в услугах, чтобы узнать, что представляет из себя изделие: есть ли там золото, соответствует ли оно пробе? Если появится потребность в услугах, появятся рыночные институты, которые эти услуги будут предоставлять. Рыночный механизм в этом случае заработает, возможно, не сразу. Предыдущий выступающий говорил, что палладий становится металлом 21 века, но палладия сегодня в России производится около 100 кг. Для изделий из палладия 585 пробы не существует, есть 850 и 900. В США изделие может быть единичной пробы, требование — чтобы проба соответствовала заявленной на бирке.

Очень много делается со стороны Пробирной палаты и административного отдела Минфина, однако, я уверен, что от производственной части работы Пробирной палате необходимо отказаться. Всем должно быть понятно, что Министерство Финансов не должно заниматься производством и стучать молотком.